Старый замок хочет поиграть

– Давай еще раз повторим, – как можно спокойней заговорила Силвэйн. – Первое – ни под каким предлогом не возвращайся без моего разрешения. Ты поняла почему? Леа!

Девушка вздрогнула, оторвала взгляд от горничной, несущей какие-то коробки, и кивнула.

– Пока я в Академии, па… отец, – поправилась она, – не сможет выдать меня замуж. С-студенты… формально подчиняются королю, а не родителям.

Забавный юридический казус, который при всей своей невинности на самом деле давал очень много.

– Ни на каникулы, ни на выходные, ни в межсезонье, ни даже если кого-то из нас станут хоронить…

– Мама!

Баронесса только отмахнулась.

– Я постараюсь исправить ситуацию, но пока, Леа, ты должна сидеть в академии и носа оттуда не казать, ты обещаешь мне?

– Мама!

– Пообещай!

Пришлось Леа выдавить из себя обещание, выполнить которое казалось немыслимым.

– Поэтому ты должна не только поступить, что, считай, дело решенное, но и удержаться в академии, – продолжила наставления Силвэйн. – Поэтому учись, детка, и соблюдай осторожность. Не показывай гонор перед преподавателями, не оставайся с юношами наедине, будь предельно осторожна в словах и делах, Леа. Ты не подведешь меня, малышка?

– Не подведу, мам.

– И самое главное, – голос женщины стал тише и еще серьезнее, – не забывай про глазные капли. – Она заправила ей за ухо темный, почти черный локон, норовящий закрутиться посильнее, и заглянула в зеленые очи. – Ты их точно взяла?

Леа прижала к боку дорожную сумку с самым важным.

– Хорошо. Каждый вечер, Леа, каждый!

Девушка вздрогнула и закивала. Силвэйн тихо выдохнула, вновь прижав ее к себе. Как же глупо все вышло! Что бы она только ни отдала, лишь бы у ее малышки все сложилось хорошо!

– Прости, доченька, – шепнула она еле слышно. – Я постараюсь все исправить, а ты постарайся не пропасть. Дени приедет совсем скоро. Он хороший мальчик, будет тебе защитой, но только на него одного не надейся, хорошо?

– Д-да, – Леа выпрямилась, коснулась волос, пытаясь скрыть заалевшие щеки, но совершенно в этом не преуспевая.

Силвэйн нахмурилась.

– Дениэль еще очень молод, у него сейчас гулянки да развлечения на уме, поэтому вряд ли он будет внимателен, но в случае беды – к нему беги. Но не подводи под дуэли, ты поняла меня? Если он погибнет… Риалет нас не простит.

– Я буду осторожна, мам, – в который раз уже пообещала Леа, и баронесса, слыша нотку раздражения, которая появлялась в голосе дочери, когда ее замучивали наставлениями, решила завершить с ними. Все равно прока больше не будет. Да и карету уже загрузили.

– Матиша поедет с тобой.

Горничная стояла рядом и тоже нервничала, совершенно не готовая к таким изменениям. Силвэйн подавила в себе досаду. Восемнадцатилетнюю девчонку взяли на эту работу, понимая, что с более взрослой женщиной Леа будет тяжело, теперь же это могло аукнуться невесть какими неприятностями. Две неопытные юницы, едущие демоны знают куда… Но Матишка, по крайней мере, не мужнина протеже и не продаст секреты Леаноры за пару монет или обещание лучшей жизни.

– Но будь готова, что по приезде в академию ее попросят вернуться.

Уже не раз высказанная мысль все так же пугала обеих девчонок, но что поделаешь – так хоть ударом не будет.

Карета скрылась за поворотом через четверть часа, и Силвэйн вдруг почувствовала себя старой и очень несчастной. Пустой без Леа дом больше не казался красивым и уютным. Впереди маячили битвы с мужем, непонимание сына, всегда выбиравшего сторону отца, и задача, к которой баронесса не представляла, как подступиться. Но ради дочери она придумает. В конце концов, теперь ей нечего терять, а значит, терять будут другие.

Наемная – даже не семейная – карета увозила Леанору с Матишкой все дальше, и обе пребывали в ошарашенном состоянии и сейчас пытались осознать, как же так все круто повернулось в их жизнях.

Признаться, Леа никогда не задумывалась о магической академии или вообще какой-нибудь профессии в жизни. Ей нравилось играться с зарождающейся магией, но именно как с диковинкой, этакой тайной забавой. Она скосила глаза на браслет, хризолит подмигнул ей зеленым. Да, магия в ней жила, но зарабатывать ей?

Девушка всегда представляла, что она по примеру матери, ее сестер и их многочисленных подруг в свой срок выйдет замуж за достойного мужчину и будет ему хорошей женой, а потом матерью их детей, хозяйкой в приличном доме. Отец, конечно, никогда не баловал Леанору излишне, но приданое собирался выделить и замуж насильно не гнал. Мол, вырастешь, оглядишься, кто-то понравится, тогда и подумаем. Что изменилось? Что так взъярило ее спокойного, выдержанного отца? Она вспомнила взгляд, которым он смерил ее тогда, у двери. Нет, это не ее папа, это какой-то монстр, чудовище, принявшее облик барона Орманди. Девушка закрыла лицо руками, пытаясь сдержать слезы.

Никакого монстра или чудовища не было. Просто отец внезапно их с матушкой возненавидел.