Стать Ведьмой. Школа. Героическое фэнтези

Ведь она однозначно хочет только одного — чтобы её раса, её планета оставалась населена людьми, а не какими-то прибывшими на всё готовое, «похожими внешне», гуманоидами… Или, если те не смогут или не захотят обосноваться, через весьма длинный период — «своими» ящерицами, устойчивыми к радиации, пусть даже у них будет к тому времени миллионолетняя История с высокогуманными Идеалами, Принципами, и Нравственными Устоями…

Не заходя к мэтру Администратору она выбралась из Храма.

Ноги почему-то еле передвигались — словно таскала мешки и вёдра с углём в погреб, как в далёком детстве… Только сейчас — всё в тысячу раз хуже: конца-краю изматывающим душу хуже, чем тело — мешки, сомнениям, не видать…

Ей бы хотелось выплакаться, порыдать всласть на чьём-нибудь плече, прижаться к кому-нибудь тёплому, понимающему, самому прошедшему через это… И чтоб её погладили по волосам, пожалели, успокоили…

Донна Недда?.. Пожалуй, да. Она была бы согласна — эта миниатюрная женщина с глубокими и всепонимающими глазами могла бы подойти на роль не то матери (Ах! Мать…) не то — утешительницы.

Но как к такому отнесутся Лукич и Хамви?!..

Или…

Ладно, со временем всё решится — так или иначе!

Потому что кто поймёт женщину так, как другая женщина?!

Но во что же она позволила себя втравить?!.. Впрочем, над этим она уже думала…

Дорога домой, мимо всех этих клумб, цветов и деревьев впервые показалась ей пошлой и издевательской декорацией. Прикрывающей, словно наигранно улыбающаяся маска, то, во что должен был бы превратиться её Мир без этого самого «гуманного и точечного» вмешательства в Историю: кровавый Хаос!

В памяти всё время вставал плевок, который мальчишка Баво уронил к ногам гауляйтера: вот такая смесь кровавых сгустков и выбитых зубов и является глубинной сущностью их Истории — истории так называемой «цивилизации» планеты Земля…

Но разве может быть по-другому?! Разве можно идти вперёд, к новым… Открытиям, свершениям, светлому Будущему, наконец, не набивая шишек и не натирая кровавых мозолей? Да что же это такое в конце-концов?!

Можно ли позволить едва научившемуся ходить восторженному от собственных успехов ребёнку храбро отправиться под колёса дорожного катка?..

Чёрт возьми! Какие великие умы прошлого, да и её современники думали, спорили, и даже… умирали, пытаясь справиться с этой проблемой проблем! И что же?

Да, некоторых за такие Идеи сожгли на костре. А некоторые сочиняли Утопии — универсальные, вроде, рецепты достижения всеобщего «Щастья». И ей «повезло»! Она даже жила в Стране, пытавшейся воплотить такую Утопию в ЖИЗНЬ… Где всё делалось с самыми лучшими, вроде, намерениями. На благо человека. И человечества.

И она видела, чем это закончилось.

Пустые полки магазинов и гневно ропчущие группки плохо одетых людей на улицах, и в крохотных квартирах… Продуктовые карточки… Это в мирное-то время!

Будь оно всё проклято: разве Гитлер с приспешниками не обещал того же самого Процветания и земного Рая — только немцам?! Разве не уверял, что если работать упорно и методично — немцы достигнут всего?! «Кропотливый труд — признак великой нации! Поэтому их, Избранных и Высших, людей, путь к Вершинам Благополучия — труд!» И ведь до начала войны примерно так и было: и рабочие места, и отличные зарплаты, и даже оплачиваемый отпуск — его первым придумал для трудящихся не коммунист какой-нибудь, а именно Гитлер!..

И разве после окончания войны, не оставившей от городов и промышленности камня на камне, те же немцы не воспряли быстрее, и не достигли жизненного уровня, достойного «свободного» Человека, — быстрее даже победителей?!

Но разве в СССР не призывали к тому же — самоотверженно трудиться?..

Хотя «кропотливо» и «самоотверженно» в Союзе мало кто трудился… Нет, с этим-то ясно: Приоритеты у каждой нации… Свои.

Почему же ей так тошно, хоть волком вой?!

Войдя в комнату, она попросила:

— Лукич! Пожалуйста!..

Тяжёлый вздох из-под печи сказал ей о том, что Лукич чует её состояние.

Он вылез уже с бутылкой в руках. Ноль пять коньяка «Арарат» поставил на стол. Сотворил, и достал из холодильника уже имевшуюся закуску. Они сели.

Первую выпили молча, не чокаясь. Вторую — просто за здоровье всех родных и близких.

После третьей Сэра наконец смогла разрыдаться, уткнув лицо в руки, сложенные на столешнице.

Лукич, осторожно подошедший, нежно гладил её по боку и коленке, бормоча какие-то слова утешения, и помогая не этим, а, скорее, просто тёплым ощущением присутствия кого-то близкого, любящего и волнующегося за неё, дуру такую… Хамви тоже слетел на стол, и попробовал слизать с пальцев солёную влагу… От этого поток слёз и рыданий хлынул ещё сильней!

Бедняги! Они хотели бы ей помочь… А как, КАК ей можно помочь?!

Снова и снова она задавала себе вопрос: во что она так храбро и наивно вляпалась?! Глупая и сопливая идеалистка! «Исправительница истории!»

Сможет ли она когда-нибудь ещё вмешаться в эту самую Историю? Что-то там «исправить»?! Или…

Или — правильней спросить: сможет ли она теперь НЕ вмешиваться в историю, просмотрев в Архиве, что будет с её планеткой, если…