Статьи 1895-1906

«В ожидании рая вы хорошо сделаете, если займётесь настоящим. Гнилое или нет — общество существует, и мы принуждены жить в нём. Вы утверждаете, что нет справедливости. Тем лучше! Пусть каждая личность устраивается как может, а браться за спасение человечества глупо.»

Здесь Дарто говорит ещё как слепое, бессознательное орудие разрушения. Но в конце книги, крепко стоя на первой ступени к своей цели, он страстно кричит Градуану, только что выстрелившему в него из револьвера:

«Убивать под предлогом справедливости — какая глупость! Твоя справедливость — прямо зависть, злоба против тех, кому везёт в жизни. Свались тебе в руки клад, и завтра ты найдёшь, что мир прекрасен…

Пока я подчинялся законам общества, оно оставляло меня в бедности; в тот день, когда я пренебрёг ими и пошёл другой дорогой, оно стало воздвигать предо мною всякие препятствия. Я ненавижу его так же, как и ты. Ненависть у нас одна, но мы идём разными путями… Ты говоришь, что власть — обман и произвол, правосудие — подкупно, религия — лжёт; всё это одни слова, которых никто не слушает, которым не верят. Власть, правосудие, религию — я всё куплю! Я живой пример того, как можно издеваться над правительством, как можно красть под покровительством законов и тайно грешить! При одном моём приближении богатство будет в опасности, совесть людская развратится. В один какой-нибудь час я причиню больше бедствий, чем ты, убивая каждый день. Где я — там нет чести, добра, кастовых преимуществ. Так согласись, что в сравнении со всем этим твоя анархия — смешна! Из нас двоих анархист — это я, я — делец, аферист, выскочка, стремящийся взять от жизни все наслаждения.»

Вот — Дарто! Вы видите, что это новый человек, а не Саккар, не Поль Астье. Его слова — истина, прямая и грубая, как сам он. Он не оправдывается, он только определяет самого себя. Общество хотело сделать из него орудие услуг для себя и исковеркало его душу, он воспротивился и — стал разрушителем. Он — почти символ.

Он погибнет, этот Дарто, — и чорт с ним, к слову сказать! Его столкнёт с высоты, из его рук вырвет власть другой Дарто, более ловкий, более сильный и прямой. И этот погибнет, в свою очередь. Но каждое падение этих людей будет оставлять трещину в той стене, которою одни люди отгородились от других. Каждое падение — будит чьё-то сознание, возмущает чьё-то человеческое достоинство.

В жизни есть справедливость, высшая, чем та, которую пытаются установить теоретики. Судьбой назвать её, или логикой фактов, или ещё как — всё равно. Она есть, — вот истина!

И всё то, что унижает человека, низвергая его в грязь и, как раба, уродуя его, и всё то, что мешает человеку жить согласно желаниям духа его, — всё это падёт пред силой справедливости, которая действует в жизни медленно, как дождь и ветер, уничтожающий высокие горы, — но верно действует и — восторжествует!

О «размагниченном» интеллигенте

Недавно вышел в свет посвящённый Н.К. Михайловскому сборник «На славном посту» [89]. Во второй его части, среди ряда интересных статей, подписанных такими именами, как Милюков, Анненский, Пешехонов, Мякотин, Карышев, Чупров, Семевский, Лесевич и другие, очень поучительна коротенькая статейка Рубакина «Размагниченный интеллигент».

Не могу отказать себе в удовольствии ознакомить уважаемого читателя с лейтмотивом статьи, а таковым является, на мой взгляд, замечательно меткая характеристика духовной смерти интеллигента — «размагничивания».