Статьи 1895-1906

Монахи хотя и знакомы с бытом древнего Херсонеса и имеют у себя наглядные доказательства неутомимой энергии греков, но не подражают им в этом. Даже рыбу, живя на берегу моря, они покупают на севастопольском базаре и не имеют даже своей лодки для сообщения с городом, на что заведующий раскопками Херсонеса господин Косцюшко-Валюжинич иронически указывает в своём отчёте о раскопках в 1895 году. При монастыре есть гостиница для желающих дышать воздухом моря и купаться. Зимой она пустует, летом — полна и представляет одну из статей дохода для монастыря.

Музей древностей Херсонеса, находящийся сейчас же за оградой монастыря, не только внутри битком набит вещами, но и снаружи завален ими. Чего тут нет! Громадные мраморные колонны с ажурными капителями, мраморный лев с городских ворот Херсонеса, гробницы, урны семейные, памятники, громадные глиняные сосуды для хранения вина, обломки барельефов, целые полы из мозаики, и на всём этом лежит отпечаток недосягаемого изящества эллинской культуры.

Сравнивая мраморный иконостас храма святого Владимира с древней резьбой капителей, орнаментов и барельефов, видишь, что современным итальянским мастерам совершенно недоступно такое тонкое понимание красоты рисунка и такое тонкое исполнение, которым обладали херсониты. В музее есть гипсовая головка гидры, эта маленькая, дурно положенная вещь — живёт и дышит, глядя на вас из-за стекла витрины. Обломок статуэтки Дианы, голова Зевса, бальзамарии, капители колонн и масса других предметов — всё это проникнуто красотой, воистину бессмертной.

Глядя на эти обломки исчезнувшей культуры, понимаешь, как громадно значение простоты в красоте. В сущности, все эти изваяния из мрамора — просты. И именно поэтому они так красивы. Вот пред вами плита мрамора, на ней начертана гражданская присяга херсонцев. Строки присяги окружены узкой рамкой орнамента. В нём ничего замысловатого, рисунок только прост, но он придаёт всей тяжёлой плите колорит художественной вещи.

А вот текст самой присяги, по переводу профессора Латышева: [56]: