Статьи 1995-1997

Сопоставляя все, что я видел, слышал и читал в России и за рубежом, я не могу не прийти к выводу: русский народ на удивление устойчив против вируса антисемитизма — вот что является философской загадкой. Д.Фурман притягивает за уши совершенно иные явления — зачем? Он непрошенно жалуется за Жириновского — того, мол, в детстве дразнили. Думаю, Жириновский поумнее и может отличить детский этноцентризм от антисемитизма. Все мы росли в интернациональных коллективах и в момент обиды говорили друг другу злые слова, «уязвляющие национальную гордость» — но это же из другой оперы. Через полчаса мы снова были братья, мы не пели про «свинью маррана». Ребенком я был во время войны. В избе у старика за Кустанаем набилось много «выковыренных» детей. Был и мальчик-еврей, сын кого-то из Академии наук (может, ныне он известный на Западе историк). Старик был суров, но все мы ощущали себя как будто за пазухой его тулупа. И это не было исключением. Мальчик-еврей был уверен, что он мог пройти пешком хоть до Чукотки — и в каждом доме найти приют. Так положите это на чашу весов — или это для рыночного мышления мелочь? Не рановато ли плевать в колодец, в виду грядущих холодных зим?

Другое явление — на взрослом уровне. Здесь есть многовековой ценностный конфликт, под которым — конфликт православия и иудаизма, двух мессианских, но разных мироощущений. Казалось даже, что двум мироощущениям такого накала невозможно ужиться, как двум медведям в одной берлоге. Этот конфликт выродился в антисемитизм в «сильно католических странах» — в Испании, Польше. Но с русскими-то этого не произошло. Напротив, здесь при естественной настороженности и напряженности возник постоянный неслышный диалог и попытка понять еврея (и даже многому у него научиться). Тут — коренное отличие от евроцентристского Запада. К антисемитизму как социальному и политическому явлению этот ценностный спор не вел. Никакой связи с «бытовым» антисемитизмом «философский анти-иудаизм» не имел.

Вообще, не о бытовом же антисемитизме ведет речь Д.Фурман! Это обычные трения с этнически иными соседями, сочетающиеся с симпатиями и «позитивной» мифологизацией — в отношении евреев она не менее развита, чем «негативная».

Остается недоверие и настороженность к той части евреев, которая в переломные моменты острых кризисов в России становилась активной и влиятельной частью революционного или правящего меньшинства. Сегодня это проявилось не в меньшей степени, чем в 1917, пусть не в виде чекиста в кожанке с наганом, а в виде банкира, эксперта и идеолога. Радикальные либеральные политики из евреев взяли на себя функции тарана, сокрушающего «старый режим». Они — наиболее беззаветные модернизаторы и западники, исполнители проекта, который большинству русских кажется гибельным. Казалось бы, естественная в этих условиях политическая неприязнь должна была бы превратиться в антисемитизм — так ведь нет этого! Понимают люди — даже среди евреев «рыночники» составляют меньшинство, пусть и большее, чем у других народов. Да, за ДДР доля евреев в четыре раза больше, чем русских — но ведь и эта доля всего 17%! Ведь остальные-то 83% не поддерживают этих бесов.

Что неприязнь к радикальной верушке не распространилась на евреев как народ, подтверждается множеством фактов. Даже целый ряд явно провокационных высказываний и действий идеологов, направленных на создание русско-еврейского конфликта, не имел никакого успеха. Не желает русский народ впадать в антисемитизм — и все тут.

И вместо того, чтобы понять, объяснить и беречь это качество, целый ряд радикальных еврейских интеллектуалов продолжают делать все мыслимое и немыслимое, чтобы посеять в русских вражду к евреям. Чего же этим хотят достичь?

1995

Не бойтесь Зюганова

Пригласили меня на круглый стол «Культура, образование, наука» Общественной палаты при Президенте РФ. Видно, плюрализмом решили тряхнуть. Охрана с миноискателем изучила мои документы — все путем, пропуск выписан. Правда, в списке участников, уже за столом, я себя не обнаружил. Милая хитрость, на все случаи. Ну ладно, не стал я их нарзана пить, сел в сторонке — послушать было интересно. Цвет «демократов от культуры».

Поначалу зам.министра культуры захорохорился: небывалый расцвет, наконец-то свобода, западные антрепренеры нанимают наших музыкантов и т.п. В ответ — вопли, как в старой иудейской молитве: «Дай! Дай! Дай!» Горе неподдельное. Кинематограф и театр убиты, журналы издавать невмоготу. Налогами душат, президентские льготы не отдают, коммерсанты хамят. Какие-то художники уехали на недельку в Париж, приехали — а их мастерскую кто-то приватизировал и уже снес бульдозером, похуже Хрущева. А то написали, наконец, «правильные» учебники для детишек, а издать Министерство просвещения смогло всего 150 тыс. экземпляров — на 20 млн. школьников. «Неужели демократия не может, как это делал социализм, обеспечить детей учебниками?» — вопрос со скрытым рыданием.