Статьи 1995-1997

И все более опасным становится незнание. Как нашего собственного общества, так и того, что происходит в мире. Уже сегодня во многом из-за невежества политиков и их подручных запущены процессы, которые будут нам стоить огромных страданий и которые можно было остановить. А ведь как много уроков могли извлечь из трагической судьбы Алжира — богатой, почти европейской страны, где, как в лаборатории, создана гражданская война. А на Западе вырастают новые соблазны для наших подрастающих молодых радикалов, которых отталкивает от себя «цивилизованная оппозиция». Разрушение на Западе «социального государства» как часть всемирной перестройки, ликвидация левой идеологии, сдвиг стабильного «общества двух третей» к нестабильному «обществу двух половин», тотальная коррупция власти и невиданные спекулятивные махинации, приводящие к краху огромные страны масштаба Мексики — все это нарушает социальное равновесие. Отверженные утрачивают иллюзии и культуру борьбы «по правилам» и переходят к тому, что уже получило в социальной философии название — молекулярная гражданская война. То есть, парии (а среди них уже много интеллигентов) стихийно, через самоорганизацию, освоили теорию революции Антонио Грамши. Они начинают «молекулярную агрессию» против общества, ту войну, против которой бессильны полицейские дубинки и водометы. Пресса ежедневно приносит несколько сообщений об актах, которые можно считать боевыми действиями этой войны. В совокупности картина ужасна. Те, кого отвергло общество, поистине всесильны. Пока что они нигде не перешли к мести обществу, и их акты являются не более чем предупреждением — ведь зарин, который кто-то разлил в метро Токио, это весьма слабое ОВ.

Если соблазн мести такого рода будет занесен на нашу почву, он может принять характер эпидемии. И значительная доля вины ляжет на оппозицию, которая оставит молодежь без перспектив борьбы. Этого нельзя допустить. Перед нами огромное поле возможностей, и их поиск идет в гуще самых разных групп и субкультур. Тяжелой потерей будет, если организованная оппозиция откажется от этого поиска или начнет оживлять уже негодные в новой ситуации ленинские схемы.

1995

Соблазн компромисса

Безудержная жадность Запада, стремление его обывателя все взять от этой жизни и в то же время чувствовать себя гуманистом и демократом привели цивилизацию к душевной болезни, по-моему, худшей, чем фашизм. За последние 10 лет, когда возникла огромная «озоновая дыра» и стала перегреваться атмосфера, даже среднему бюргеру стало ясно, что западный образ жизни невозможно распространить на все человечество. Нельзя, мол, позволить каждому индусу иметь автомобиль. Потребление индуса необходимо заморозить любыми средствами. Зашаталась главная подпорка Запада — идея прогресса. Фашисты, когда им стало тесно в границах рейха, поступили честно: прямо объявили славян низшей расой, которую они уничтожат, а хорошие земли включат в свое «жизненное пространство». Фашизм образца 30-х годов шел на человечество с открытым забралом, и последний наш дурень понимал, что к чему.

Сегодня напускают туману. Как разорить целые страны, стравить народы и организовать их вымирание, не называя вещи своими именами? Как не дать людям сплотиться для защиты своих стран от переваривания рыночным спрутом? Надо сделать зыбкими самые важные понятия, отключить у людей совесть и память. Сначала это проделали со своей «цивилизованной» паствой. Но она-то желала, чтобы ее обманули, это понятно. А потом заразили гибким «новым мышлением» образованную элиту тех стран, к которым присосался ненасытный Карла. Конечно, какая-то часть этих «интеллигентов» лишь имитирует наивность — хочется служить палачом, а слыть честным. Не о них речь. А о тех, кто запутался в трех соснах. Вернее, все мы запутались и каждый понемногу должны друг другу помочь. Кто-то говорит, что эту паутину можно разрубить одним ударом, «вернувшись к истокам» (одни — к марксизму, другие — к православию). Думаю это иллюзия, многих нитей мы еще и не видим. Что-то придется и рубить, а что-то распутать. Кое-что легче понять, глядя на других.

Велик соблазн примазаться к сильному отказавшись от своего имени, признав, хотя бы на словах, чужую веру. Но сейчас просто этим не обойдешься — требуют сделать так, чтобы все вокруг и даже ты сам поверили в твою искренность. Ты сам должен создать такую правдивую нелепицу чтобы твои же товарищи ахнули: «Какими же мы были слепцами!» Разве с нами не это произошло за последние 10 лет? Но, повторяю, проще начать с других.