Статьи

Если оглянуться назад, то становится ясно: то, что произошло в стране в период массовой дезориентации после терактов 11 сентября, было аналогом так называемой 'шоковой терапии'. Команда Буша, целиком состоявшая из фридманистов, сумела быстро воспользоваться шоком, охватившим нацию, и претворила в жизнь свои самые радикальные воззрения (бутафорское государство с тотальной приватизацией и коммерциализацией всего - от ведения войн до ликвидации последствий катастроф).

Американская 'шоковая терапия' оказалась даже еще более радикальной, чем ее прототип времен начала девяностых. Вместо того, чтобы продавать с аукционов существующие государственные предприятия, Буш и его команда сделали свое новое предприятие - войну с террором - частным с самого начала. Это удалось совершить в два этапа. Сначала Белый дом, воспользовавшись возникшим после 11 сентября чувством опасности, резко усилил полицейские меры наблюдения и задержания и полномочия исполнительной власти. Военный историк Эндрю Басевич (Andrew Bacevich) назвал этот акт захвата власти 'тихим переворотом'. Затем же заново созданные и усовершенствованные механизмы обеспечения безопасности, ведения войны, занятия территории и реконструкции были мгновенно переданы в частные руки для работы на коммерческой основе.

Заявленной целью всех этих мер была борьба с терроризмом, однако результатом стало создание комплекса 'капитализма катастроф', то есть абсолютно нового сектора экономики, связанного с национальной безопасностью, приватизированным ведением войны и восстановительными работами, как в США, так и за границей. Экономический стимул, порожденный новым явлением, оказался так силен, что новый сектор подхватил знамя, упущенное глобализацией и бумом онлайн-бизнеса. Как выразился Роджер Новак (Roger Novak) из фирмы Novak Biddle Venture Partners, занимающейся инвестициями в сектор безопасности, 'после того, как интернет-фирмы закрылись, кто получил деньги? Не кто иной, как правительство'. Теперь же, по его словам, 'все видят, какой жирный кусок лежит перед ними, и только и думают о том, как бы к нему пристроиться'.

Здесь начатая Фридманом контрреволюция достигла своего апогея. Десятилетиями рынок переваривал отброшенные государством конечности, но теперь он добрался до самого ядра.

Как ни странно, лидирующим по эффективности идеологическим инструментом в данном процессе стало заявление о том, что экономическая идеология отныне исключается из числа приоритетов во внешней и внутренней политике США. За мантрой 'после 11 сентября изменилось все' практически удалось скрыть тот факт, что для идеологии свободного рынка и корпораций, чьи интересы она обслуживает, изменилось практически лишь то, что теперь они могли с еще большей легкостью удовлетворять свои амбиции. Благодаря всеобщему патриотическому порыву и практически полученному от прессы карт-бланш правительство Буша смогло перейти от слов к делу. Как написали в феврале 2007 года New York Times, 'без каких-либо публичных обсуждений подрядчики фактически заняли положение четвертой ветви власти в стране'.

Итак, в ноябре 2001 года, всего через два месяца после терактов, министерство обороны созвало 'небольшую группу консультантов по совместному капиталу' с опытом работы в онлайн-секторе. Их задачей было найти 'вновь появляющиеся технологические решения, способные напрямую помочь государству в его борьбе с терроризмом'. К началу 2006 года эти неформальные контакты выросли в официальное подразделение Пентагона под названием DeVenCI (Defence Venture Catalyst Initiative, инициатива по ускорению оборонных предприятий), 'полностью функционирующее агентство', непрерывно поставляющее информацию по безопасности тем предпринимателям, у которых есть политические связи; те же, в свою очередь, отыскивают в частном секторе новые перспективные фирмы, способные производить новые инструменты для слежения и других подобных целей. 'Мы - поисковая машина' - заявляет директор DeVenCI Боб Поханка (Bob Pohanka). По идеологии Буша, роль правительства состоит только в том, чтобы собирать деньги, нужные для запуска нового военного рынка, закупать лучшие из появляющихся в этом творческом котле идей, тем самым стимулируя индустрию выдавать на-гора еще больше новых технологий. Другими словами, политики создают спрос, а частный сектор предлагает всевозможные виды решений.

Министерство национальной безопасности, созданный режимом Буша совершенно новый государственный орган, яснейшим образом иллюстрирует эту новую форму управления, построенную на аутсорсинге. По словам заместителя директора научно-исследовательского отдела министерства национальной безопасности Джейн Александр (Jane Alexander), 'мы ничего не создаем; если рынок не будет изобретать все за нас, у нас ничего не будет'.