Статьи для интернет-газеты «Взгляд»

Если не направить, тоже будут. И не только среди киргизов и узбеков. Искры полетят далеко. Любая колония, получившая независимость от метрополии и не сумевшая эту независимость реализовать, распылившая силы и средства в казнокрадстве и праздниках по случаю суверенитета, становится источником проблем во всем регионе.

Так что как-то реагировать Россия будет вынуждена. Выбор невелик, но, как это часто бывает, он определяет очень многое… и не только для Киргизии.

Отправка миротворцев — в одиночку, или в рамках коллективных сил с другими бывшими республиками СССР — поступок метрополии. Не только бывшей метрополии, ощущающей свою ответственность за бывшие окраины, но и страны, от имперского статуса не отказавшейся. Слова «империя» бояться не надо: империя — это в первую очередь мир и национальное равноправие. Россия всегда была империей, и даже сейчас мы ею остаемся, иначе не пришлось бы придумывать слово «россияне».

Не отправлять миротворцев, а эвакуировать русское, украинское, татарское население (оно в Киргизии еще осталось и, поверьте, мечтает эвакуироваться куда угодно) — поступок национального государства. Не желающего вмешиваться в чужой конфликт, считающего, что никакие страдания чужого народа не заслуживают и капли крови российского солдата.

Не реагировать никак, призывать к миру и посылать гуманитарную помощь — решение для государства, так и не сумевшего понять, чем оно живет и к чему стремится. При всем том это решение — или отказ от решения, как угодно — наверняка одобрит большинство населения России. Хотя бы просто потому, что мы устали от войн, конфликтов и нестабильности, что наша армия находится то ли в процессе пересборки, то ли попросту разборки, что мы все убедились — за любую помощь, как бы слезно ее ни молили правители и народ, рано или поздно России выставят претензии и попросят «пальтишко вернуть»…

Ужасно то, что никакой эксперт, политик или политтехнолог не сможет выбрать решения правильного. Слишком много факторов завязалось в один узел.

А еще ужаснее то, что ни одно решение не будет моральным и этически оправданным. В любом случае, будут жертвы, будут недовольные, будут демонстрации с плакатами и осуждение уютно устроившихся у компьютеров пикейных жилетов.

Так что я просто закрою глаза и увижу на пляже себя, мальчишку, с намазанными сметаной обгорелыми плечами, ослепительное голубое небо, раскаленное до белизны солнце и улыбающуюся дородную киргизку, что идет по пляжу, увешанная гроздьями кроваво-черной черешни…

А то, что я при этом скажу, вам лучше даже не слышать.

Правила игры

Нет тем напряженнее, болезненнее, провокационнее, чем национальные и религиозные. Но все-таки говорить об этом надо. Давайте попробуем начать…

Два самых знаковых события последних дней — суд над художниками и суд над военнослужащими. Художники устроили выставку и активно использовали в своих работах православную атрибутику — в первую очередь иконы. Военнослужащие, уроженцы Дагестана, тоже устроили своего рода выставку — заставили своих боевых товарищей выложить телами слово «KAVKAZ».

Суды, рассмотрев эти не связанные между собой, но чем-то удивительно похожие дела, присудили художникам небольшие денежные штрафы, а перформанс уроженцев Дагестана оценили небольшими сроками тюремного заключения…

Есть очень соблазнительный (для любого творческого человека) тезис: «искусству дозволено все». Дозволено ставить неудобные вопросы, дозволено брать провокационные темы, дозволено ругать власть, дозволено ругать народ… все дозволено. Казалось бы — все верно. Искусство и должно быть социальным раздражителем, художник не должен задумываться над тем, понравится его творчество кому-то или нет, — все равно найдутся недовольные, для кого-то и «Мона Лиза» — уродство, и собор Святого Семейства — нелепая куча камней и бетона… Где грань дозволенного, и есть ли она?

На мой взгляд, ответ достаточно прост. Грань проходит там, где кончаются вопросы разума и начинаются вопросы Веры.

И тут не стоит говорить: «Мы атеисты!» Можно быть сколь угодно воинствующим атеистом, но следует понимать: для людей — в данном случае очень большой группы людей — это вопрос Веры. Я не сомневаюсь, что в обыденной жизни осужденные художники являются вполне культурными и воспитанными людьми. И не приемля, допустим, вегетарианцев, они не устраивают выставок, на которых кругами копченой колбасы и шматами сала изображают фрукты и овощи. А почему? Ведь получилось бы забавно! Видимо, просто неудобно. Нехорошо. Некрасиво как-то.

Но в то же время поиздеваться не над чужим рационом питания, а над чужой Верой, над Смыслом Жизни миллионов людей — это вроде как допустимо. Это право художника на самовыражение, и ограничивать его — моветон…