Статьи, эссе, интервью

У Магриса получилось развернутое эссе, в котором река выступает как формообразующий скелет повествования, а текст насыщен массой историко-культурной информации; при этом отдельные географические точки (конечно, прежде всего города) служат исходными пунктами для ассоциативных авторских рефлексий. Итогом стал текст, в котором пространство линейно и последовательно, а время представляет собой лоскутное одеяло, сшитое из разных эпох, событий и персоналий (от Овидия и Марка Аврелия до Хайдеггера, Витгенштейна, Фрейда и Кафки). И хотя текст сопровожден предуведомлением: «Эта книга — плод воображения. Всю связь с реальными фактами и событиями, местами и людьми следует рассматривать как случайность», — однако понятно, что здесь автор слегка лукавит и перед нами продукт не столько воображения, сколько глубокого интеллектуального мышления.

Спустя пару десятилетий своего рода ремейк книги Магриса задумал и воплотил известный знаток Восточной Европы, журналист радио «Свобода» Андрей Шарый. И название его книги практически такое же: Дунай: река империй (М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2015. — 480 с. — ил.), и по ходу своего (в данном случае вполне реального, безо всякого лукавства) путешествия он постоянно обращается к книге Магриса, как бы сверяясь с предшественником. Однако если «скелет» у этих книг один, то «мясо» все-таки сильно различается. Книга Шарого по жанру более близка к традиционному травелогу, с достаточно подробными описаниями деталей и подробностей своей поездки; с другой же стороны, в ней присутствует множество историко-культурных отступлений, которые, в отличие от Магриса, автор не вплетает в текст, а размещает как отдельные фрагменты (особо следует отметить удачную верстку и множество интересных иллюстраций). Ну и географические акценты у авторов расставлены по-разному: если у Магриса Болгария и Румыния представляют собой практически край света (за которым уже нет ни Молдавии, ни Украины), то у Шарого дельта Дуная — это равновеликий по отношению к его устью полюс, и описанию Востока уделяется здесь внимания не меньше, чем Запада. А стало быть, обе книги взаимно дополняют друг друга как по форме, так и содержательно.