Статьи и лекции

Экклезиологический аспект. С одной стороны, поскольку Церковь двуприродна, как и Христос, то и Тело Его столь же значимо в деле спасения, как и Его Божество. Об этом постоянно и наглядно свидетельствует и Евхаристия, в которой верующие, по выражению св. Кирилла Александрийского, становятся "сотелесными и единокровными Христу". Это понимание заставляет христианина смотреть и на свое тело и всю деятельность, связанную с его необходимыми потребностями, как соответствующие Иисусу Христу, Который показал пример не только 40-дневного поста и всякого воздержания, но и претворил воду в вино на свадьбе в Канне Галилейской, не только призывал: "Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить" (Мф. VI, 25), и т. д., но и научил молиться: "Отче наш, хлеб наш насущный даждь нам днесь" (Мф. VI, 2). Но если в образе Христа нет и тени того крайнего монофизитского спиритуализма, которого в Нем иногда ищут, и который наложил глубокий отпечаток односторонности на все Средневековье, выразившись и в соответствующей негативной оценке всей "земной" деятельности человека, то его, естественно, не должно быть и в Церкви, у христиан.

С другой стороны, двуприродность, богочеловечность Церкви не предполагает и такого "несторианско-нового" ее деления на земную и небесную, при котором каждая ведет обособленную жизнь. Что такое "удвоенное" понимание Церкви, являющейся, по определению апостола Павла, Телом Христовым (Еф. I, 23), никак не соответствует цельному и единому образу Христа вполне очевидно. Но из этого следует, что Церковь, будучи единым Организмом с единым функционированием, с единым переживанием радости и страдания за каждую свою часть и свой орган (I Кор. XII. 12–26), не может в своей земной действительности быть изолирована от Божественного начала, а потому и от необходимости со стороны ее членов — христиан осуществления всей своей деятельности в полном соответствии с этим Началом.

Таким образом, взгляд на "монофизитско-средневековую" и "несторианско-новую" концепции Церкви показывает не только то, что каждая из них, взятая в отдельности, не может быть надлежащей догматической (идейной) базой для христианской деятельности в этом мире, но и свидетельствует о необходимости их синтеза, точнее воссоединения, поскольку таковой синтез имел место от начала существования Церкви и лишь догматически был сформулирован на IV-м Вселенском

Соборе. Православное видение христианской деятельности в мире и исходит из контекста определений этого Собора, что придает ему принципиально иной характер.

Такой же вывод проистекает и из анализа православной сотериологии. Ее отличие от "заслуг" и "удовлетворения" католицизма и "только веры" протестантизма заключается в идее так называемого синергизма (совместного действия, со-трудничества Бога и человека в деле спасения), в котором исполнение заповедей Евангелия и сама Жертва Христова рассматриваются не в качестве "платы" за Царство Небесное, но как средство, делающее христианина способным к спасительной вере (поскольку "и бесы веруют и трепещут" (Иак. II, 19) и обожению (теосису).

Исходя из православного видения, первой и главной причиной все возрастающих проблем, порождаемых научно-технической революцией нашего времени является глубоко искаженное у современного человека понимание смысла жизни. Православие видит этот смысл в достижении вечной жизни в Боге, что предполагает в качестве условия со стороны человека деятельность по принципу "халкидонской" синергии, то есть активное стремление к богоподобию, к делам любви (потому что "Бог есть любовь" — Ин. IV, 3) во всех сторонах жизни. При этом под вечной жизнью подразумевается не просто жизнь после смерти, но состояние духовного с Богом единения, начинающегося уже здесь и пребывающего вне времени, вечно.

Отсюда и настоящая (земная) жизнь приобретает огромную значимость, ибо в зависимости от "ключа", в котором осуществляется земная деятельность человека (по Евангелию или вопреки ему), он может или приобрести истинное богатство — вечность (Лук. XVI), или, напротив, потерять его. Православному сознанию поэтому, как и всякому христианскому, глубоко противоестественно агностическое кредо: "Знаю, что эта жизнь есть, а что "там" будет — не важно", - являющееся фактическим исповеданием веры "героя нашего времени", бизнесмена (буржуа) "новой" формации.