Статьи и проповеди. Часть 10 (29.04.2015 — 02.03.2016)

— Сто сорок четыре тысячи — это, конечно, не точная цифра, это не число посчитанных, это, скорее, символическое число, такое как семь, двенадцать, сто, тысяча. Сто сорок четыре тысячи — это квадрат двенадцати, плюс умножить на тысячу. Это есть некое соответствие Ветхого Завета и Нового Завета: там — двенадцать колен Израилевых, тут — двенадцать апостолов. И умножить на тысячу — некая полнота, и будет сто сорок четыре тысячи. Это некое символическое число спасённых. Божия воля — чтобы все спаслись, чтобы никто не погибал, нет желания Божия, чтобы кто-то погиб. И Христос принёс Себя в жертву за всех и за вся. А вот не горячие и не холодные — оставим их на рассуждение Господне, потому что мы сами о себе не знаем, горячие мы или холодные, или тёплые. Кто мы такие? Конечно, это не святые отцы, это всего лишь Данте — он пишет, что при входе в ад есть поле никудышних. И Данте спросил у Вергилия: «А кто это?» Вергилий ответил: «А это те, которые и в рай не взяты, потому что у них нет добрых дел, и в ад их не берут, потому что нет у них грехов. Они никуда не нужны, это никудышние. Вообще, не стоит про них даже говорить, взгляни — и мимо». Самое печальное состояние человека — это быть никудышним, быть никем. Наша с вами задача — чтобы люди были яркие, интересные, красивые, творческие, задорные, энергичные, святые, поэтому борьба против теплохладности — это один из самых главных видов борьбы, которые Церкви предназначены.

Что касается Вавилона, то Вавилон исторически рухнул и исчез, на его месте сейчас — Ирак. Библейский Вавилон — это Вавилон духовный. Слово «вавилон» — это смешение, месиво, перемешка. Любой сегодняшний город — это Вавилон. Вот Москва — это Вавилон, потому что здесь: вот — Кремль, вот — бордель; вот — монастырь, а вот — ночной клуб; вот — Всенощное бдение совершается, а вот — какой-нибудь джигит малолетний гоняет на машине, которая стоит полмиллиона долларов, по мосту, сбивая всех прохожих. Это смесь несмесимого: тут монашки живут, а тут девки продажные ходят; тут люди милостыню собирают, а тут продают, например, туфли за полтысячи долларов. Вавилон — это символическое явление — перемешивание, смешение несмесимого, когда всё в кучу: и святое, и грешное; и дурное, и умное. Вавилон — это любой большой город, это вся наша современная поганая цивилизация, страшная именно лукавством своим, своей двусмысленностью. И вот этот Вавилон будет разрушен Христом, когда Христос придёт отделять козлов от овец, грешное от святого, грязное от чистого. Вот тогда будет суд над Вавилоном. А исторический Вавилон уже давно пал, он уже ни на кого не влияет.

Задорнов. Конечно, вопрос такой не очень обычный, но тем не менее. Я не смотрел ту передачу, о которой вы спрашиваете, но исходя из того, что смотрел раньше, я, конечно, замечаю, что он скатывается с пересмешника и с хихикальщика на проповедника и некоего такого учителя. Он пытается чему-то учить людей. И когда он пытается их учить, он учит их тому, чего сам не понимает. Он пытается копаться в корнях русской лингвистики, он пытается учить их каким-то славянским истокам, и он неизбежно, будучи, в принципе, нецерковным безбожным человеком, пусть даже очень хорошим, смышлёным, остроумным, остроязыким, скатывается в язычество. Поэтому он в своих хихиканьях, набравшись такого пафоса обличительства и взяв себе за цель обличать болезни современного мира, вполне возможно, взял себе за объект насмешек Священные тексты Ветхого Завета. Вкупе с евреями это всё очень нравится современному человеку, этот антисемитизм примитивный. И он может, конечно, там добогохульствоваться, договориться. Скорее всего, он уже договорился, просто мы ещё пока не видим плодов этого всего. Это всё вполне укладывается в рамки того, что я понимаю о Задорнове. Это умный человек, у которого нет никакого религиозного базиса, он внутри пустой. Он остроязыкий, остроумный, но он рискует стать безбожником пошиба таких атеистических пересмешников, если он не остановится. Ему стоит остановиться в этих всех вещах и ограничиться некими скетчами, по типу, что «американцы все тупы-ы-ые». Вот про это всё ему как бы хорошо смеяться. Или «солнце взошло, а мой вагон пустой». Это всё нормально. А вот там, где он заплетается в вопросы религии и метафизики — там он легковесный, как шелуха, его ветром уносит. А ветер сегодня уносит шелуху в сторону язычества. Неоязычество — это самая серьёзная проблема ближайшей исторической перспективы, в эту сторону уносит всех злонамеренных злодеев и легковесную шелуху. Задорнов не относится к злодеям, он, скорее, легковесная шелуха по части этих вопросов. Если он услышит эти слова, пусть не обижается, потому что я говорю от любви и от уважения к этому человеку. Поэтому пусть лучше не спорит о Моисее, об Исаие, об Иезекииле и обо всех пророках, это слишком страшная тема — сгореть можно, а шелуха горит очень быстро.

Христос Воскресе! До встречи.