Статьи и проповеди. Часть 2 (04.12.2008 – 28.10.2010)

Не секрет, что Православие в нашей стране прихварывает (мягко говоря) нервным эсхатологизмом, вожди которого искренне религиозны, но именно малокультурны. Не в смысле сморкания в кулак вместо платка и не в смысле нежелания встать в транспорте при виде старшего человека. А в смысле нежелания сопоставить свои выводы с историческим опытом. Поэтому их творческие усилия больше похожи на торопливое складывание чемодана, чем на строительство дома. А ведь нам именно нужно строить дом после долгих лет безбытности и крестовых походов за всечеловеческим счастьем.

Общеизвестный факт: среди сектантов нет или почти нет серьезных ученых. Сектантство слишком увлечено сегодняшним днем и быстрыми плодами. Оно стремится вскипятить кровь своих адептов и представить сегодняшний день днем предпоследним. Серьезный человек, прочитавший много книг и любящий думать, в такой атмосфере себя будет чувствовать неуютно. Напротив, Православие ученому человеку близко. Там есть многовековая традиция, там за каждой деталью видна долгая работа мысли. Да и с Макарием Великим гораздо плодотворнее познакомиться, чем с брошюркой всезнающего пастыря. Казалось бы, ученое сообщество должно массово воцерковляться. Так и есть, да только не очень массово. Причина — сектантское мышление многих православных, для которых Макария и Исаака читать уже поздно, поскольку времена последние. Им бы посоветовать взять на вооружение оксфордскую пословицу: «Живи так, как в последний день, но учись так, словно живешь вечно».

Мы обедняем свою жизнь и создаем косвенные препятствия для прихода в Церковь глубоких людей, когда ведем себя, словно кликуши или перепуганная курица. Церковь может сегодня переиначить под себя лозунг одного очень нехорошего человека и сказать: «Учиться, учиться и еще раз учиться». От этого наша вера станет тверже и осознанней, а наше свидетельство — полновесней. Нельзя быть похожим на Митрофанушку, говорившего: «Зачем географию учить, коль извозчик довезет?» Нельзя спрашивать, зачем нам латынь и греческий, зачем поэзия и математика. Нам нужно все, поскольку все великое прикасается к Богу, все изощряет ум, все развивает.

Кто-то скажет, что, мол, Серафим Саровский этого не делал. А мы спросим у подобных людей: «Вы во всем подражаете Серафиму? И в стоянии на камне? И в безмолвии? И в отшельничестве?» Скорее всего, нет. Так знайте, что Серафим очень высоко отзывался о святителях Василии Великом и Григории Богослове. Он считал их истинными ангелами во плоти и защитниками истины. А теперь познакомьтесь, прошу вас, с их житиями. Почитайте, как они, еще не крещенные, жили в Афинах, зная только училище и церковь. Как они беседовали с умнейшими людьми своего времени, ото всех, словно пчелы с цветков, забирая лучшее. Хотите ссылаться на Серафима — уходите из мира молча и терпеливо монашествуйте, подражая Серафиму. А иначе живите в миру, вооружаясь всяким знанием, чтобы не отпасть от истины. Ведь это — вызов современности. Была эпоха страданий и катакомбного, скрытого бытия. Была эпоха воцерковления империи, культуры и выработки языка для богословского свидетельства. Была эпоха сберегания апостольского огня в простоте скитов и пустынь. Были эпохи дробления и обособленной жизни. Были эпохи подлинного миссионерства и миссионерства, смешанного с коммерческим интересом. Чего только не было! Но сейчас эпоха собирания камней для всемирного свидетельства, эпоха усвоения плодов прошлого с тем, чтобы будущее встретить во всеоружии. Бежать некуда и незачем. Во-первых, везде найдут. А во-вторых, времена благодатны и благоприятны именно для глубокого воцерковления и освоения исторически накопленных богатств.

Мы ведь и живем так паршиво не потому ли, что веру, эту небесную силу, отодвинули на периферию жизни и считаем, что жизнь по вере возможна только вдали от практической деятельности? А разве не было в истории людей, сочетающих глубокую веру и подлинную религиозность с государственной службой, или с трудом архитектора, или с фундаментальной наукой, или с поприщем полководца? Были такие люди. Множество их было. Врачи-исповедники были, ученые-монахи были, педагоги-подвижники были. Отчего же их теперь быть не должно? Бог изменился? Но это — ересь. Человек не тот? Полноте. Человек тот же, и благодать все так же «немощных врачует и оскудевающих восполняет». А времена всегда, если угодно, были подлые, и карьеристам всегда жилось вольготнее, чем труженикам. Но это недостойная отговорка. Просто для того, чтобы понять драму жизни и найти себя, понять, что во все эпохи мы решаем одни и те же задачи, нужно всматриваться в прошлое, как в книгу. Всматривание в прошлое — это и есть погружение в культуру.