Читаем Статьи и проповеди. Часть 4 (20.05.2011 – 05.01.2012) полностью

Современный цивилизованный мир очень активен. У него масса врагов и нерешённых задач. Он борется за равенство полов, за любовь к животным, за сохранение природы, им же разрушенной. Борется за терпимое и любовное (в конце концов!) отношение к любому устроению быта, вплоть до содомского.

Говорят, борцы за всемирное счастье хотят добра. Но загвоздка в том, что они похожи на сошедшего с ума человека, который добром считает то, что здоровому и на ум не приходит. Если брать шире, все пороки современной цивилизации — это «христианские добродетели, сошедшие с ума», по удачному выражению Честертона. К ним относится и толерантность, дитя дурно понятого евангельского всепрощения.

Но мы знаем, что прощение не означает оправдания: мол, ничего страшного. Прощать — не значит отказываться от стержневой идеи различения добра от зла. «Ты виноват, но ты прощён», — это Евангелие. «Ты не виноват», — это толерантность.

Все виды долга — религиозного, общественного, семейного — так уменьшили своё давление на личность, что, кажется, почти исчезли. И человек, загипнотизированный сказками о неприкосновенности личности, готов благословить всякое человеческое «хочу» и оправдать им свои желания и действия.

Конечно, вполне нормально, если человек говорит: «Хочу жить, как люди, а не как скотина, хочу есть хлеб, а не солому, хочу спать в постели, а не в хлеву».

Но порочно, когда человек, привыкший говорить «хочу», живёт по принципу: «Хочу купаться в молоке ради гладкости кожи. Хочу быть владычицей морской, а рыбка чтоб была на посылках. Хочу весь мир зажечь с четырёх сторон ради мелкого тщеславия и недостатка острых ощущений. Хочу жить, как вон те живут, и хочу ничего не делать, как и они ничего не делают».

У «хочу» нет конца. Почему же человечество всё кланяется и кланяется, всё разглагольствует об уважении прав личности, о терпимости-толерантности? В конце концов, оно даже дерзает приплести к этому Христа и Им себя оправдывает: Он, дескать, заповедал всех любить, а значит, всех терпеть, а значит, всё благословлять, а значит, всё одинаково и нет ни греха, ни добродетели.

Ладно бы сказал человек: «Я — мелкий негодяй и бытовой развратник. Все, похожие на меня, милы мне как братья. Нет у меня сил их судить. Потому я — за снисхождение и за терпимость, то есть за толерантность к грехам и слабостям». В таких словах можно даже разглядеть евангельскую черту — признание своей немощи и отказ судить других: я не сужу, авось не осуждён буду.

Но человек не говорит таких слов. Невыгодно ему свой грех назвать грехом, а не добродетелью. Он не только каяться не хочет, он хочет своим грехом гордиться. Он выставляет свой греховный образ жизни как форму самовыражения, чтобы затем потребовать от нас уважать его личный выбор.

Именно к этому причалу направлен кораблик социальной толерантности. И мы улыбаемся ему, боимся назвать грех грехом, тогда как нам потихоньку забираются на голову.

Для трезвой самооценки человеку необходимы мужество и благородство. Мелкий паршивец, чувствуя кожей и узнавая из новостей, что таких, как он, в мире множество, что количество действительных членов «тайного братства паршивцев» неуклонно увеличивается, ни за что не захочет каяться в своих грехах. Он скорее скажет, что горд своей свободой и имеет право грешить, а право это ему не кто иной, как Господь Бог, лично даровал. Как выразился недавно в Англии один епископ-гей: «Меня таким Бог создал, и я за это Богу благодарен». Свалил свои смертные грехи на Господа Бога и ещё поблагодарил Его за это! Уму непостижимо.

Но, к счастью, Христос реальный отличен от Христа выдуманного. Он повелевает, требует, запрещает, спрашивает. Реальный Христос с ненавистью говорит об учении николаитов, называвших себя христианами, но живших блудно, в компромиссе с языческим миром (Откр. 2:15).

Это евангельское умение относиться с ненавистью к некоторым, и весьма многим, учениям и различным способам поведения есть обратная сторона умения любить: кто никого и ничего не любит, тому не на что гневаться и нечего ненавидеть. В День оный Христос скажет одним: Придите ко Мне, благословенные (Мф. 25, 34), а другим: Отойдите от Меня, проклятые (Мф. 25, 41). Это будет в высшей степени не толерантно, но это будет справедливо и истинно.

И ещё Он скажет тем, кто думал, что во имя Его творил чудеса и изгонял бесов: Отойдите от Меня. Я никогда не знал вас (Мф. 7, 23). Всё это Он скажет в конце истории человечества, но объявил об этом заранее, чтобы мы не дерзали отделять милость от справедливости и не усыпляли себя мыслью о всепрощении.

То, что Господь не спешит казнить, но продлевает времена милости, не говорит о Его безразличии делам человеческим. Через это, по слову апостола Павла, благость Божия ведет тебя к покаянию (Рим. 2, 4). Человеку же свойственно обращать благодать Бога нашего в повод к распутству (Иуд. 1, 4). А распутству свойственно искать себе оправдания. И дело доходит до того, что раньше говорили «бойся и не греши», а теперь говорят «греши и не бойся».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Интервью и беседы М.Лайтмана с журналистами
Интервью и беседы М.Лайтмана с журналистами

Из всех наук, которые постепенно развивает человечество, исследуя окружающий нас мир, есть одна особая наука, развивающая нас совершенно особым образом. Эта наука называется КАББАЛА. Кроме исследуемого естествознанием нашего материального мира, существует скрытый от нас мир, который изучает эта наука. Мы предчувствуем, что он есть, этот антимир, о котором столько писали фантасты. Почему, не видя его, мы все-таки подозреваем, что он существует? Потому что открывая лишь частные, отрывочные законы мироздания, мы понимаем, что должны существовать более общие законы, более логичные и способные объяснить все грани нашей жизни, нашей личности.

Михаэль Лайтман

Религиоведение / Религия, религиозная литература / Прочая научная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука