Статьи и проповеди. Часть 5 (06.01.2012 – 11.06.2012)

Много ли нужно ума, чтобы сделать вывод: большинство бед мира моему сердцу понятны. То же самое касается и внутренних проблем, связанных с грехами, а значит и с покаянием.

Источник самых болезненных терзаний человечества — живущие в нас страсти. Диких зверей, суровую природу и огромные пространства покорил человек. Но зеленая зависть и глупая обидчивость, но наглая ложь и подлое предательство, но холодная месть и бесовское злорадство не дают места счастью.

Во всех часовых поясах и на всех континентах страсти терзают человеческие сердца, а терзаемые страстями люди мучают друг друга. Людей терзает блуд, отнимающий у юности радость, а у старости — ум, разрушающий семьи, поселяющий гниль в костях. Людей манит власть, превращая в лютых врагов тех, кто вчера еще ел с одной миски. И люди умножают знания, умножая одновременно печаль, а бесов делают попросту безработными, поскольку сами, по степени изощренности во зле, с бесами сравниваются .

Так разве не под силу нам почувствовать эту общую всечеловеческую беду, как нашу личную беду, чтобы молиться: «Господи, Очисти грехи наша. Владыко, прости беззакония наша, Святый посети и исцели немощи наша, имени Твоего ради»?!

Молитва о себе, молитва «Помилуй мя, Боже, помилуй мя», способна согреть сердце до того состояния, когда сердце само почувствует нужду в молитве за других. «Укрепи унывающих,

Господи», — может тогда сказать молящийся человек. «Вспомни тех, кто падает под житейским крестом. Ободри отчаявшихся. Вытри слезы тем, кто плачет горько. Помоги в борьбе тем, кто решился сопротивляться своим страстям и похотям»

О! Как много может быть подобных молитв.

Обязанный любить ближних, я должен радоваться об их исправлении и скорбеть об их грехах. Кто не знает, как плохо бывает людям, тот не имеет сердца. Кто никогда не молится о людях, зная, как им плохо, тот не имеет ни веры, ни благодати.

Да и сам я не надеюсь на то, что моя молитва и жизнь когда-либо станут такими, как надо. Я искренно не верю в свое исправление собственными усилиями. Так почему же я не отчаиваюсь, или, если временами отчаиваюсь, то все же выползаю из этих жутких пропастей? Да потому, что я и живу, и спасаюсь чужой молитвой, чужой жалостью и милостью, чаще всего остающейся незаметной для глаз.

Иные молятся за меня, иногда те, с кем мы друг друга в глаза не видели. Когда я балансирую на грани безумия, кто-то наверняка просит Христа: «Не дай погибнуть тем, кто ходит по краю».

Христос приемлет эту молитву, и среди спасенных оказываюсь я и подобные мне. Как часто все это было в жизни, мы, надеюсь, узнаем позже.

А сейчас, в драгоценные дни сокрушения сердца и длинных стояний на молитве, подумаем не о себе самих. Подумаем о том, что за Церковь непрестанно молится Богоматерь, Архангелы, Предтеча и апостольский лик. Помыслим о том, что мир не погиб до сих пор лишь потому, что прощение, милосердие и ходатайство не прекратились. И если Господь «дух прав обновит во утробе моей», душа моя непременно захочет помолиться о других, как о себе, ощущая одновременно, что кто-то другой молится обо мне, как о себе самом.

Современные особенности постного подвига (29 февраля 2012г.)

Все верующие люди, сколько их ни есть, не могут поститься совершенно одинаково — в силу их различий в возрасте, здоровье, образе жизни, степени воцерковленности. И эпохи, сменяющие одна другую, накладывают на духовную жизнь свою характерную печать, превращая один и тот же духовный труд не в повторение того, что было раньше, а в нечто совершенно уникальное и особенное.

В чем современные особенности постного подвига?

Первое, что бросается в глаза, это время, которое сегодня тратит обычный человек на перемещения. Чтобы попасть на работу, а после работы прийти в церковь и затем вернуться домой, человеку приходится не просто перейти улицу или пройти пару сот метров, а совершать привычные и длительные путешествия. Это изматывающее времяпрепровождение в городском транспорте, это ежедневная трата сил и карманных денег. В самом лучшем случае на работу — час, с работы в храм — час, со службы домой — час. Итого три часа тяжелой и специфической «работы», вытягивающей из человека остатки физических и психических сил.

Между тем Устав церковный на такие перемещения не рассчитан. Он рассчитан на монастырь, где от кельи до места полслушания — рукой подать, а от места послушания до храма — пять минут ходьбы. Отсюда и возможность иметь несколько часов времени и запас сил для длинной молитвенной работы в храме. Сельская жизнь тоже предполагает близость дома, храма и места работы. Вот поле, вот дом, а вот и звук близкого колокола, зовущий на службу. Кроме того, общежительный быт монастыря предполагает, что вернувшийся со службы человек найдет в трапезной готовую еду, пусть самую скромную ради поста, но все же готовую. А мирской богомолец (чаще — женщина) вынужден будет, приехав домой, становиться к плите и кормить домочадцев. Как видим, подвиг удваивается и даже утраивается.