Статьи и проповеди. Часть 9 (27.12.2013 – 09.04.2015)

Давать имена означает со стороны дающего проявлять власть и знать сущность. Имя должно отобразить природу существа того, кому оно дается. Кроме того, новое имя есть знак новой жизни. Если человек деятельно изменился, он не может жить со старым именем, так как вырос из него. Перемена фамилии при выходе женщины замуж, новое имя в монашестве – явления именно этого порядка. Некое общее переименование ожидает и нас по вступлении в иную жизнь, где Бог назовет нас так, как мы должны называться по внутренней сути, а не так, как привыкли называть нас люди. Власть эта – давать имена – принадлежит Христу, поскольку «дана Ему всякая власть на небе и на земле». Поэтому Он и в начале евангельской истории переименовал Симона в Кифу, то есть Петра, а сыновей Зеведея назвал «сынами грома».

Меч Божиего слова, престол сатаны, учения Николаитов и Валаама вкупе с развратом, родящимся от этих учений, сокровенная манна и новое имя для побеждающих – таковы главные слова из обращения Христа к Ангелу Церкви Пергама. Таковы главные слова, касающиеся и нас. Поскольку и мы питаемся манной (Причастием) и будем переименованы. Поскольку Николаиты с Валаамом растиражированы по миру. Поскольку сатана – реальный участник человеческой истории. И, наконец, поскольку острейший меч слова Божия не ржавеет и не притупляется. Им да научится всякий из нас пользоваться, и от его острия всякий враг да отбежит.

(Продолжение следует.)

«Ангелу Фиатирской Церкви напиши…» (6 октября 2014г.)

«Общим местом» многих толкователей Апокалипсиса является желание представить семь Церквей Малой Азии в виде семи периодов исторического бытия Вселенской Церкви. Семь этих периодов должны идти в строгой последовательности, и следующий период в силу исторической преемственности должен вытекать из или связываться с периодом предыдущим. Такая позиция понятна, но очень уязвима. Уязвимость – в неизбежности натяжек, когда недостающее додумывается, а существующее подгоняется под выбранную систему. Если Ефесский период – ранняя Церковь апостольского и ближайшего к апостольскому времени, то Смирнская Церковь – это что? И когда это «что» начинается? С эпохи царя Константина? Если да, то какому периоду соответствует сказанное о Церкви Пергама: концу эпохи Вселенских Соборов или падению Византии вообще? Где, то есть, точный конец одной эпохи и неизбежное начало следующей? Так ли исчерпывающи слова, сказанные о семи Церквах, чтобы в них вместить целые века церковной истории? Вопросов очень много. Кроме того, любители линейно-временного толкования семи Церквей как семи эпох обычно эсхатологически настроены. Они ждут конца. Следовательно, свою собственную эпоху они характеризуют либо как Филадельфийскую (предпоследнюю), либо как Лаодикийскую (последнюю). Тогда получается, что сказанное о пяти прежних периодах имеет в основном исторический, а не бытийно-жизненный интерес. Это изображение того, как мы «шли, шли – и дошли до современного состояния». С этим нельзя соглашаться. И вообще семь Церквей Азии сосуществовали во времени. Все они были рождены проповедью Иоанна Богослова. Слово, сказанное к ним, прозвучало в одно время, за раз. И все они в ту пору были. Потому, не сбрасывая вовсе со счетов теорию семи эпох, отразившихся в слове Христа Церквам, можно смело думать и иначе. Это картина жизни различных церковных общин, диагноз их внутреннего состояния, при том что все они, такие разные, существуют рядом друг с другом.

Первая Церковь (Ефесская) упрекается в утрате первой любви. А четвертая (Фиатирская) хвалится за то, что «последние дела ее больше первых» (Откр. 2: 19). Значит ли это, что после угасания первого горения через два на третий период непременно возрастет ревность? Не думаю. Это скорее говорит о том, что в одно и то же время у живущих рядом христиан может быть совершенно различное устроение. Пока один охладевает, другой рядом с ним вооружается решимостью. Это вполне соответствует словам Господа о том, что две будут молоть на жерновах, и одна оставится, а другая возьмется. Двое будут и на селе – один возьмется, а другой оставится (см.: Лк. 17: 34–36). Итак, Церковь Фиатиры похвальна по причине того, что есть в ней улучшение, что само по себе есть чудо не малое. Угасание, истощение и ослабление со временем нам более понятны. И по логике, и по личному опыту. А тут – последнее лучше первого. Прямо как на браке в Кане: принесенное к концу вино лучше того, что пили вначале. Очевидно, что это плод благодати и место действия Духа Святого. Но – горе нам! – нет такой похвалы, рядом с которой не было бы уместно порицание. Христос говорит, что Ангел Церкви Фиатирской попускает некоей жене Иезавели «учить, вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идоложертвенное» (Откр. 2: 20). И опять, как в случае с Валаамом, мы вынуждены вспоминать Ветхий Завет.