Статьи и проповеди. Часть 9 (27.12.2013 – 09.04.2015)

Проповедь, произносимая священником в храме, проповедь в епархиальной или даже светской газете, в Интернете — сегодня столько способов свидетельствовать о Христе и Церкви, что иногда кажется: еще немного, и что-то сломается — люди пресытятся, перестанут верить словам, даже таким, которые несут в себе священный смысл. А те, кто эти слова произносит или пишет? Не растеряют ли они от постоянного говорения накопленное сокровище живой веры, не превратят ли искусство проповеди в ремесло, которое будет просто заполнять паузы во время богослужения или пробелы в печатных и интернет-изданиях? Не лучше ли в таком случае как-то ограничивать благовествование, чтобы не обесценить его?

— Отец Андрей, Вы неоднократно говорили о необходимости проповеди. Но не кажется ли Вам, что большинство современных людей уже не могут воспринимать звучащее слово — мешает все более развивающееся в обществе клиповое сознание?

— И да и нет. Слово тяжело воспринимать, если оно обесценено, девальвировано. Митрополит Антоний Сурожский говорил о том, что слово Божие пробивает любую броню. Но если оно — каленая стрела, а грех — это кольчуга, то нужна крепкая рука, хороший, добротный лук и меткий глаз. А пуская стрелы, как дети из детского лука, конечно, реальную греховную броню не пробьешь.

— Сегодня церковная, православная проповедь звучит повсеместно и часто. Разве это также не обесценивает слово, не вызывает привыкания у общества?

— Нет, потому что маслом кашу не испортишь. Поскольку все люди очень разные, то и проповеди тоже должны быть разные. Один священник произносит «высокую» проповедь о Нетварном Свете, и в это время 30, 40, 50 человек слушают его с чистой радостью. А рядом с ними находятся еще 70, которые вообще ничего не понимают, хотя тоже радуются, потому что чувствуют, что речь идет о чем-то очень красивом и правильном. Потом какой-нибудь простой батюшка выходит и говорит, может быть, как-то топорно, но предельно искренне, и это тоже оказывает исцеляющее действие. Тогда начинают радоваться уже те, которые только что ничего не понимали, а вместе с ними и те, которые только что радовались о Фаворском Свете. Должно быть и слово, которое украшает жизнь, и слово, которое меняет жизнь, и слово, которое выравнивает жизнь.

— Имеет ли смысл искать еще какие-то способы проповеди, например с использованием плакатов, других рекламных технологий?

— Бессловесное проповедание у нас, в общем-то, апробировано, потому что все Православие — исихастское: колокольный звон, красивая архитектура, храм, вписанный в ландшафт. Например, храм Покрова на Нерли стоит и проповедует: слов нет, а проповедь есть. Колокол зазвонил, икона на нас глянула, а мы на нее. Сегодня же особо нужно вербализированное благовествование. Конечно, можно это делать, не размыкая уст. Мне, например, нравится, когда молодежь надевает креативные футболки, на которых написано: «Одна жизнь — одна супруга» или «Выключи телевизор — включи мозги». Все эти словесные обращения, месседжи проповедуют иногда самые серьезные истины. Я видел, что священники тоже носят футболки, где на всю грудь написано «Поп», а внизу сноска: «Пастырь овец православных». У него борода, немного избыточный вес, веселые, добрые глаза и такая майка — ну здорово! Есть, конечно, случаи, когда на одежде размещают цитаты из Священного Писания, но это как-то поверхностно. Более того — эта самая евангельская цитата пропитается потом, затем ее придется погрузить в стиральную машину, со временем она полиняет. Хороши надписи, которые не нагружены сакральным смыслом в чистом виде. Недопустимо, например, на какой-то рюмке или чашке писать: «Пейте от нея вси» (ср.: Мф. 26, 27).