Статьи из "Арабесок"

Несколько занимательных замечаний о северной природе.

Небольшая брошюрка. Есть несколько мест [В рукописи: местностей] [очень] интересных

Несколько занимательных замечаний о северной природе.

а. о природе и севере

б. где

Желательно было бы слышать более о сем угрюмом и знаменитом в наших летописях монастыре, где древле томились в заточении наши опальные патриархи и святители. Это [<1 нрзб.>] сторона угрюмая [и уны<лая>], места [Далее было: заточения] изгнаний и заточения [Далее начато: а. где томились когда-то б. виновных], знаменитые в наших летописях

Желательно было бы слышать более о сем угрюмом и знаменитом в наших летописях монастыре, где древле томились в заточении наши опальные патриархи и святители.

где оканчивали [томились] жизнь бесплодно в бедном, убогом монашестве

Походные записки артиллериста с 1812 по 1816 год, артиллерии полковника И. Р.

Когда возвратились ~ кружок.

[Ничто так не занимало нас, без сомнения, это всякой скажет, как] рассказы наших офицеров, возвратившихся из-за границы [после славного вступления наших] войск в Париж. Каждого рассказ о приключениях, собственно с ним приключившихся, был так занимателен, что всегда собирал около себя кружок жадных слушателей. И теперь еще, если [старый ве<теран?>] бывший в то время наш офицер, большею частью уже ветеран, уже во фраке, начнет рассказывать, то они [всегда] возбуждают наше <…> Потому что действительно жизнь каждого из них была исполнена не простых случаев [Далее начато: а. Но ни один из наших офицеров до сих пор не б. и потому что всякое слово] и потому что слова их были простая истина.

Это место, оставшееся не зачеркнутым, заменено следующим:

Когда возвратились наши войска из славного [путешествия], [Тр] в Париж, каждый офицер нес кучу воспоминаний о приключениях. Их рассказы [потому] были чрезвычайно любопытны, потому что [<1 нрзб.>] [Европы] всё европейское видели со свежими любопытными чувствами новичка, с которым жадно делиться чувствами и потому что рассказывались тоже новичкам, еще не видевшим всего это<го>. Как встречали жители русские войска, что такого говорили о русских войсках. Словом, [каждого] один только постой русского офицера на немецкой квартире уже составлял сам собою роман, тем более поразительный, что рассказывался в простоте [без всяких претензий] и самой живой правде… Наши воины все сделались тогда интересны. Еще и доныне, если бывший в Париже офицер, уже ветеран, уже во фраке, уже с проседью в голове, начинал рассказывать, то около него невольно собирался кружок

Но ни один из наших офицеров до сих пор не вздумал записать свои рассказы в той истине и простоте, в какой они изливаются изустно.

в такой совершенно простоте и истине

Но ни один из наших офицеров до сих пор не вздумал записать свои рассказы в той истине и простоте, в какой они изливаются изустно.

в какой рассказ<ывал>

То, что случалося с ними, как с людьми частными, почитают они слишком неважным, и очень ошибаются.

Некоторые обращали внимание на реляции — дело, требующее уже самого глубокого соображения [Далее было: и между тем чуждого для больш<инства?>], многих средств и [интересного дли небольшого] числа посвященных [в военное звание], но случавшееся с ним как с частным человеком [он] вообще, как почитают и многие, <считает> неважным и очень ошибается

Их простые рассказы иногда вносят такую черту в историю, какой нигде не дороешься.

их простые записки

Их простые рассказы иногда вносят такую черту в историю, какой нигде не дороешься.

такую внесут черту

Их простые рассказы иногда вносят такую черту в историю, какой нигде не дороешься.

как не докопаешься в пространнейших трактатах о минувших кампаниях

Возьмите, например, эту книгу: она не отличается блестящим слогом и замашками опытного писателя; но всё в ней живо и везде слышен очевидец.

Возьмите вы эту книгу, прочитайте ее

Возьмите, например, эту книгу: она не отличается блестящим слогом и замашками опытного писателя; но всё в ней живо и везде слышен очевидец.

ни блестящим слогом, ни замашкою писателя

Возьмите, например, эту книгу: она не отличается блестящим слогом и замашками опытного писателя; но всё в ней ~ для ума.

но она [проста] любопытна и для [читателя] [Далее было: едва начинающего читать, и для умного наблюдателя, поставляющего себе из чтения новые богатства ума. Вся эта гибель романов и пустых и <1 нрзб.> толстых и тонких <…>] который читает только для времяпрепровождения и для которого из чтения извлекаются новые богатства для ума. Это множе<ство> [новых] романов, наводняющих нас последнее время, канут безвыходно, а книгу эту конечно будут читать и после нас, как читаем теперь мы ее. Никто, кроме полугра<мотных> литераторов не станет смотреть ни на слог ее, ни на шероховатость периодов.

Письма леди Рондо.

Книжка замечательная.

довольно замечательная

Леди Рондо пишет к приятельнице своей о себе, о своих чувствах, о том, что занимательно для нее одной, но мимоходом задевает и историю.

Сочинительница