Статьи из газеты «Труд»

Так что митинги запретят обязательно. И попытка Семаго и Селезнева отозвать законопроект ничего не изменит. Уже сейчас митинги запретили проводить близ воинских частей, а стало быть, нельзя будет даже собраться у 442-го госпиталя в Питере с требованием срочно начать лечить Романа Рудакова. И даже осторожные намеки на то, что смягчить закон предложил сам президент, дела не меняют. В законе ведь и так есть пункт о предупреждениях: если неблагонадежный организатор получит таковое предупреждение, в следующий раз его заявка может быть отклонена сразу. Есть и пункт о том, что исполнительные власти вольны лично, сообразуясь только со своим мнением взять и наложить вето на любое публичное мероприятие. При таких мерах предосторожности необязательно вводить эмбарго на публичные волеизъявления до и после выборов: исполнительная власть у нас отличается похвальной исполнительностью и сделает все, как требуется.

Что из этого получится? А получится, что радикальный национализм, загнанный в угол и лишенный права публично самовыражаться, повторит путь большевиков и приобретет очки за счет нелегальности. И митинги начнут перерастать в потасовки с милицией, в крупные уличные войны. Тогда как, разрешив трагикомические мероприятия вроде «Русского марша», организаторы которого никогда не смогут между собою договориться, кто из них более русский, власти убили бы двух зайцев, скомпрометировав пещерную ксенофобию и избежав ее роста. Но у нас больше всего верят в запрет. И не понимают, что запреты в России действуют только до поры, а потом быстро приводят к обратному эффекту.

№ 512, 25 января 2007 года

Беспамятничество

Они и дальше будут уничтожать наши памятники. «Наши» — не потому, что советские, а потому, что русские. По-человечески все это гнусно, но по-человечески же и понятно. Что спрашивать с прибалтов, считающих себя оккупированными, если мы сами ломали и оскверняли собственные памятники.

В ближайшие полгода Прибалтика будет в очередной раз избавляться от всех рудиментов советскости. И сносить памятники воинам-освободителям. И приравнивать красную звезду к свастике. В Латвии уберут памятник освободителям Риги, и санкций за это скорее всего не будет. Потому что транзит нефти через прибалтийские порты — вещь взаимовыгодная. А мы ставим выгоду на первое место. Я не такой уж сторонник экономических санкций в ответ на снос памятников. Тут надо либо сразу рвать дипломатические отношения и отзывать послов, либо продолжать корректно-холодные диалоги без симпатии, но с соблюдением приличий.

Снос памятников и перенос братских могил — это вам не арест офицеров ГРУ, как было в Грузии. Это посягательство на святыню. И если люди на это идут, они знают, что делают. На такие вещи экономическими санкциями не отвечают. Только ледяным презрением.

Но зло, как известно, эффективно лишь в краткосрочной перспективе — в долгосрочной оно проигрывает. Именно это я назвал бы основным законом человеческой истории. Можно провозглашать советский режим оккупационным, мечтать о великой Прибалтике в границах Ливонии, хамить, как Вике Фрейберга по случаю юбилея Победы, и вообще демонстрировать независимость в лучших балтийских традициях. Россия много сейчас терпит от бывших сателлитов: в Польше «Четырех танкистов и собаку» запретили. Мы и это проходили, потому что в самооплевании нам равных нет. Одно мешает радоваться: уже в следующем поколении все эти самоутверждения за счет соседа не встречают никакого отклика. Истерический антикоммунизм в самой России давно сменился попыткой трезво интерпретировать собственную историю.

Рано или поздно в Польше, Прибалтике, Грузии, Украине, Венгрии и много где еще поймут, что далеко не только советское давление — а то и прямая «оккупация» — виновато в их многочисленных проблемах. И задумаются о себе, как задумывается о себе сегодняшняя Россия, отлично понимающая, что не в коммунистах было дело. У нас из коммунизма, демократии и монархии получается примерно одно и то же. Кстати, и государства Балтии в этом смысле ничем особенным не блещут — вот уж 15 лет мы в цивилизованном разводе, но ни культурных всплесков, ни экономических чудес там не наблюдается. Все очень средне, и если вассальная зависимость от Евросоюза в глазах прибалтийцев привлекательнее союза с Россией, то и ради Бога, но не надо тогда разговаривать так много о своей независимости. Ее как не было, так и нет.

Одно плохо: в России сразу после эстонских и латвийских «войн с памятниками» активизировались наши родные радикал-патриоты. Им, конечно, до России дела нет. Их интересует перспектива устроить на ее месте что-то вроде полпотовской Кампучии, только не под социалистическим, а под патриотическим знаменем. И любые оскорбления в адрес России для них — только повод закатить очередную истерику, подтвердив тем самым худшие европейские подозрения в наш адрес.

Прибалтика-то рано или поздно одумается — ей деваться некуда. А вот не сойдет ли с ума Россия — еще большой вопрос.

№ 517, 1 февраля 2007 года