Статьи из журнала «Крестьянка»

Она будет переворачивать ваши бумаги, просматривать ваши эсэмэски, звонить на службу и страстно дышать в трубку. Если вы женаты — она будет караулить вас в подъезде и резать себе вены на лестничной клетке. Если холосты — она переедет к вам со всеми салфеточками и пряностями, и ваш чудесно преобразившийся, отмытый, сверкающий дом через неделю станет вам невыносим, ибо она будет везде. Женщина Востока занимает весь предоставленный ей объем, не оставляя вам ни единого кубического сантиметра для личных занятий и левых симпатий. Ваши друзья, которых она встречала с распростертыми объятиями и пловом на двадцать персон, скоро покажутся ей надоедливыми, шумными, слишком низменными для такого тонкого человека, как вы. Она начнет невзначай капать вам на мозги, рассказывая, как они вас недостойны, — и скоро умудрится-таки вбить между вами клин. Она поделится с вами десятками ужасных подробностей обо всех, кого вы любите. Если вы курите, она вас аккуратно отвадит. Если пьете — ладно: алкоголь расслабляет волю, а ей только того и надо. Она сделает для вас все и больше, чем все, — при единственном условии: вы должны будете превратиться в ее куклу, мягкую игрушку, ее вечного ребенка, которого можно усаживать за пазл и высмаркивать каждые полчаса. И примерно через месяц такой жизни вы поймете, что надо делать ноги… а делать-то уже почти нечего!

Потому что вы привыкли к яствам и отяжелели. Вы уже верите в свою гениальность и не можете общаться с теми, кто спорит, а не смотрит вам в рот большими коровьими, да, коровьими глазами! Вы привыкли к чистоте, к скатертям, к тому, что все делается само — ибо на Востоке история свелась в точку. Ее там нет. Как поет Михаил Щербаков: «Там и только там мыслитель волен наяву постигнуть вечность. Ибо не умрет вовеки то, что не рождалось никогда».

Да, мой доверчивый друг! История Запада — спираль, история России — круг, история Востока — точка. Точка наивысшей полноты, конечно, предельного зверства и запредельной сладости. Но развития там нет, или, по крайней мере, оно осуществляется в недоступных нашему восприятию тонких сферах. Жизнь Востока традиционна в любой мелочи, и шаг вправо, влево, вперед и даже назад приравнивается к посягательству на святыню. Жизнь с женщиной Запада, хороша она или плоха, — всегда история, приключения, эволюция. Женщина Запада может разлюбить, и ничего страшного — ведь это тоже часть жизни, столь же естественная, как смерть. Жить и бояться умереть — все равно что трахаться и бояться кончить, тысячу раз простите меня за это уподобление. Женщина Востока может кончать хоть десять раз за ночь, но это не придаст вашим отношениям фабулы. Вы провалитесь в дурную рахат-лукумную бесконечность, которая незаметно обессилит вас и лишит того главного, для чего существует любовь: вы не проживете отдельную жизнь. Или, точнее, эта жизнь сведется к одному бесконечному мгновению, приторному, как роза Шираза, и столь же неподвижному.

Поэтому, если вам нравится такая перспектива — вперед, на женщину Востока! Когда она станет уверять, что полюбила вас с первого взгляда — это будет чистая правда. А если бы на вашем месте был другой, она с первого взгляда полюбила бы его. Ей совершенно все равно, кого нянчить, баюкать, кормить, поить и сторожить. В нее вшита такая функция — делать все это для мужчины. Конкретные характеристики мужчины роли не играют. Ни интеллект, ни профессия, ни мера таланта. Одна моя знакомая трудящаяся женщина Востока была замужем за драматургом — и говорила только о театре, потом вышла замуж за композитора — и щебетала только о музыке, а когда в юности хороводилась со мной — знала наизусть все, что я пишу, говорю и думаю. От Душечки, описанной Чеховым, этот тип отличается крайней хищностью: Душечка рождена все отдавать — эта рождена все брать. Так что однажды утром вы проснетесь, ощутив страшную роковую пустоту. Посмотрите в зеркало — и увидите ее же. В обрамлении, страшно сказать, седин.

Впрочем, это все на любителя. Есть мужчины, которые только и жаждут раствориться, утратить индивидуальность, отдаться на чужую волю — словом, попасть в сладкий плен, в сон соловьиного сада, в восточную деспотию, где до смерти закармливают рахат-лукумом. Это красивая смерть. И что особенно ценно, она долго длится, так что успеваешь привыкнуть.

* * *