Статьи из журнала «Moulin Rouge»

После всего этого ты наверняка спросишь: что же заставляет мужчин иметь дело с этими чудовищами? С этими монстрами из сказок? С этими паразитами, омелами, плесневыми грибами? «Я скажу вам, я отвечу»: во-первых, это острота ощущений. Веллер, например, считает, что все на свете делается именно ради нее. Во-вторых, это все очень креативно: именно из этого вещества получаются потом стихи, романы, фильмы. В-третьих, они действительно созданы для любви, и в любви с ними отлично — только надо все время помнить, что сами они при этом ровно ничего не чувствуют, ибо их удовольствия начинаются позже. Физические радости значат для них очень мало — старайся, чтобы и для тебя это было делом десятым.

Что с ними делать, спросишь ты? Решительно ничего. Пойми, они просто такие. Одна из них когда-то в порыве откровенности поведала мне, что на пике нашего романа весьма тесно общалась с моим ближайшим другом (то-то в его голосе появились высокомерные и снисходительные нотки), при этом заигрывала с его ближайшим другом и продолжала бегать к грубому и малоодаренному художнику, который плевать на нее хотел, поэтому только к нему она была привязана по-настоящему. «Знаешь, как он меня обзывал? Я кончала от одного его голоса». И что, по-твоему, я сделал с ней после всего этого? Ничего ровно. Принял к сведению и вставил в роман.

Это и есть единственное, что вообще можно сделать с жизнью: превратить ее в литературу. Потому что любые другие способы воздействия на бдей тоже широко описаны в мировой литературе, и все они сводятся примерно к тому, что сделал Рогожин с Настасьей Филипповной, типичной и классической бдью, срисованной с такой же бди Аполлинарии Сусловой. Да-да, только убить. Но это наказуемо. Поэтому надо отойти в сторону — и предоставить времени сделать свою честную, убийственную и неотвратимую работу.

В конце концов, после тридцати пяти на них обычно без слез не взглянешь. А у нас в это время все только начинается.

№ 2, февраль 2007 года

Связной

В издательстве «Амфора», в библиотеке кинодраматурга, издаваемой совместно с «Ленфильмом» и журналом «Сеанс», вышла книга сценариев Сергея Бодрова-младшего — повод поговорить о нем серьезно и осмыслить, наконец, его феномен.

О Бодрове много написано, еще больше сказано, но чем больше читаешь — тем меньше понимаешь.

Каждый давно уже смотрится в него, как в зеркало.

1

Бодров погиб на съемках фильма «Связной» по собственному сценарию. Съемки шли трудно — Светлана, его жена, вспоминает, что на кавказской натуре были постоянные проблемы, даже собака «не хотела работать». Из-за сравнительной малотиражности журналов, где публиковался «Связной» или отрывки из него, распространилась легенда о кавказской тематике этой истории, о том, что Бодров якобы стал «Кавказским пленником» — очередным русским, которого притянули, пленили и убили горы и горцы.

Выстроился предсказуемый романтический ряд культовых героев русской молодежи — и то сказать, гибель на Кавказе, от русской или чеченской пули, реже от стихии, как раз и служит рыцарю последней легитимацией. Раз герой — должен гибнуть на Кавказе, как Марлинский, Одоевский, Лермонтов, Бодров, как романтический прапорщик Олега Меньшикова в «Кавказском пленнике» Бодрова-старшего. Кавказ в русском сознании — занятный символ, тянущий не на одну диссертацию: его следует покорять, иначе мы не мужчины, — но, что бы покорить его, надо стать, как он. А этого мы не сможем никогда, ибо это значило бы предать свою мужскую сущность. Поэтому максимум того, что можем мы сделать как мужчины, — это на нем погибнуть: высшее проявление мужества, приравниваемое к окончательной победе.

Интерпретировать все это в таком полувоенном духе — учитывая еще и боевое название картины — было столь соблазнительно, что Бодров так и попал в реестр жертв и покорителей Кавказа, хотя снимал там несколько обрамляющих и, в общем, проходных эпизодов. Кавказский характер, конечно, присутствует в «Связном» — но интерпретируется скорее иронически, в духе Балабанова, к чьей традиции Бодров по понятным причинам гораздо ближе, чем к лермонтовской или юле-латынинской. На весь сценарий есть одна, прописью, действительно остроумная реплика: «Генерал Ермолов этот его прапрапра… короче, дедушку его деда повесил. Очень у них в роду это запомнилось».