Статьи разных лет

Виктор Острецов Статьи разных лет

По крови и по духу. Что есть русские?

До начала нынешнего века русским в оценках политиков и социологов, философов и публицистов повезло больше, чем в наше время. По крайней мере, никто до той поры не отрицал существования такой нации, как русские. И никто не спрашивал: ты русский по крови или по духу? И вряд ли такой вопрос был бы в то время кем-либо понят.

Надо признать, что и сама его постановка была бы для философствующего ума невыгодна. В то время этот ум глядел с вожделением в революционную социалистическую даль, и в этой дали места русскому бородатому мужику не было. Более того, долголетнее «хождение в народ» этого философствующего ума в студенческой курточке, с кипой революционных брошюр в руках вполне доказало невосприимчивость русского мужика к идеям демократии и прогресса. Он даже не мог постигнуть такой простой истины, что человек произошел от обезьяны. Хотя один вид многих «представителей прогресса» наглядно свидетельствовал в пользу именно такой теории.

Так или иначе, но уже Фридрих Энгельс утверждал, что «ненависть к русским была и продолжает быть первой революционной страстью», и призывал к решительному террору по отношению к славянским народам. Без долгих интеллектуальных затей он вещал: «Мы знаем теперь, где сосредоточены враги революции: в России и в австрийских славянских землях, и никакие фразы, никакие указания на неопределенное демократическое будущее этих земель не возбраняет нам считать врагами наших врагов» (По важности смысла этой цитаты привожу источник: Ф. Меринг «Карл Маркс. История его жизни», Петербург, 1920, сс. 132–133).

Впрочем, ненависть к русским насаждалась не только прогрессивными демократами и основателями всяческих диалектик и «научных атеизмов». Она цвела и пахла и в среде простых преобразователей вселенной. Один из борцов за светлое будущее всего прогрессивного человечества, некто Альтман, в молодости революционер, уроженец Витебской губернии, вспоминал после свержения «проклятого царизма», что в его местечке, где все население было исключительно еврейским, «русские у евреев не считались людьми». Русских мальчиков и девушек прозывали «шейгец» и «шиксе», то есть нечистью. Церковь «у евреев называлась „мерзкая тьма“». Русский, пишет далее автор воспоминаний, не умирал, а издыхал. Более того, «у русского, конечно, не было и души: душа была только у еврея…» («Минувшее. Исторический альманах», т. 10, Париж, 1990. с.208).

Нет, поэтому, ничего удивительного, что воспитанные в таком духе философские умы, революционные и прогрессивные, очень и очень нелестно смотрели на русского человека, называя его рабом, лентяем и невежей.

После того, как этого лентяя-лапотника вогнали в соцрай, пришлось немало потрудиться революционным Мальбрукам над сокращением численности русского племени. Но если отношение философского ума, революционного и прогрессивного, к русскому человеку не изменилось по существу, то в идеологическом плане изменилось многое. Теперь называть его нацией контрреволюционной, как это делал замечательный марксист Фридрих Энгельс, было просто глупо. Теперь стало выгодно превратить его в строителя коммунизма. По мере того, как накапливались преступления режима, и общая цель строительства светлого будущего была достигнута — страна разорена, а народ потерял почти весь свой религиозный и культурный быт, историческую память, нужно было его-то и сделать ответственным — весь русский народ — в большевицких преступлениях и выставить его в качестве народа-угнетателя. Много и дружно демократическая печать стала кричать о русском большевизме. А вы думали — он какой, нерусский? Другой? Тогда вы просто антисемит. Философский ум, выращенный в марксистско-ленинских академиях, с легкостью забыл о классовом подходе и стал глубокомысленно писать о «русском характере», имеющем даже природную склонность к зверствам и разрушениям. По случаю вспомнили и без устали стали цитировать слова Пушкина о русском бунте — «бессмысленном и беспощадном». То, что еще вчера было признаком революционности и прогрессивности, сегодня стало признаком бессмысленности.

С такой идейной подготовкой начались 90-е годы и развал страны. Американский сенат — все годы, начиная от семнадцатого, поддерживавший большевиков, помогавший Сталину в организации колхозно-лагерного режима — вынес специальное определение: считать русский народ народом-угнетателем. И в этом определении вполне сошелся с Лениным и его окружением. Помните, «царская Россия — тюрьма народов», и его же — о русском шовинизме и о необходимости развивать окраины России за счет великорусской нации, чтобы наказать нас за то, что наши отцы и прадеды угнетали другие свободолюбивые народы.