Статиръ

24 июля 1790‑го приговорен к смерти посредством отсечения головы за злонамеренную книгу Александр Радищев, бывший паж императрицы. Радикальное решение — покончить одним махом и с автором, и со всем, что он, не дай бог, еще насочиняет! Книга называлась «Путешествие из Петербурга в Москву» — хрестоматийное произведение в школьных программах русской литературы.

Царица — в бешенстве: «Бунтовщик хуже Пугачева!» Пусть сам выберет себе вину! Выбрал: виноват, хотел прослыть автором… Царица сделала ловкий ход: заменила смерть десятилетней ссылкой в Сибирь — сумела прослыть не только суровой, но и гуманной.

Закованный в кандалы, Радищев сочинял:

…Я тот же, что и был и буду весь свой век:
Не скот, не дерево, не раб, но человек!

Эхо Потапову «достоинству»!

Делом Радищева занимался граф Яков Брюс, главнокомандующий в столице, знаменитый тем, что изобрел выжигать каторжникам на лбу клеймо раскаленным железом.

— А если произойдет ошибка? — спросили его.

— Если, к примеру, человека клеймили «вор», а он невиновен, надо прибавить на лоб еще две буквы — «не». Только и всего!

Таков век Просвещения — пышный и убогий, галантный и грязный, славный и позорный. «Черни не дулжно давать образование, — простодушно признавалась Великая Екатерина. — Поелику она будет знать столько же, сколько вы да я, то не станет повиноваться вам в той мере, в какой повинуется теперь».

Тезка и подруга царицы, блистательная княгиня Екатерина Дашкова, президент Академии наук, автор знаменитых мемуаров, — впервые в русской литературе женщина осмелилась рассказать о себе! — впав в немилость, была отстранена от дел и удалилась в свое подмосковное имение. Ее девиз: «Свобода через просвещение» — чем не национальная идея России и по сей день, еще один вариант Потапова «О человек, познай свое достоинство!»?

Заглянул далеко вперед отец Потап, вплоть до наших дней:

«Безумец! Кого к еретикам причисляешь? Патриархов, пророков, апостолов! Высокую честь и достоинство свели в бесчестие, укоризну в посмеяние. От худых людей, как от шелудивой овцы и от смрадного козла, пастырь бедный срамоту, хуление, злоречие, досаждение и биение, узы и смерть принимает. О прочем помолчу и слезами утолю…»

Темная ночь простерлась над Петербургом. Покойно почивает в Зимнем дворце император. А напротив — через Неву, рукой подать — самая страшная тюрьма России, Петропавловская крепость, и там горит свеча в тесном каменном мешке и, заживо погребенный, склонился над бумагой человек, которого император объявил сумасшедшим. Перо выводит: «В челе человеческом есть свет, равный свету. Мысль».

Поистине — «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его»!

Ужасная участь постигла декабриста Гавриила Батенькова — двадцать лет одиночки в Петропавловской крепости и еще десять лет сибирской ссылки. И несмотря на такую судьбу он оставил феноменальное литературное наследие — от стихов до переводов, от политических проектов до оригинальнейших писем–дневников. Большая часть работ этого репрессированного автора ХIХ века до сих пор не увидела свет.

Долгие годы отрезанный от внешнего мира и не имеющий другой жизни, кроме сферы духа, «Одичалый» — такое литературное имя выбрал себе Батеньков — произвел над собой невольный эксперимент: поместил себя внутрь Слова и обрел его первичное и высшее, евангельское понимание: «Человек Божий весь внутрь себя. Лицо его обращено к Свету, явно ему сияющему, и ухо к Слову, явно с ним беседующему… Было откровение: слово Божие…»

И узник «Одичалый» не был одинок в своем духовном порыве. Во время суда над декабристами Петропавловка не вмещала преступников, выгородили деревянные временные клетки в коридоре, по обе стороны. И вот сидящий в одной из клеток Михаил Лунин вдруг услышал голос, произносящий стихи на французском. В наши дни они будут переведены так:

Земным путем пройду до срока,
Мечтательно и одиноко,
Не узнанный при свете дня.
Но там, где небо тьмой одето,
В конце пути, по вспышке света
Вы опознаете меня.

— Кто сочинил эти стихи? — спросил голос в тюремном коридоре.

— Сергей Муравьев — Апостол.

Он был повешен, вместе с четырьмя его товарищами, вожаками восстания, на рассвете 13 июля 1826 года.

Тьма объяла поэта, но вспышка его Слова и во тьме светит…

У штурвала державы стоял теперь новый император — Николай I. Восстановил спокойствие и стабильность. И повел государство по единственно верному пути. А чтобы впредь не повторились опасные сотрясения, было создано Третье Отделение собственной Его императорского величества канцелярии — любимое детище царя, «всевидящий глаз» и «всеслышащее ухо», опора трона. Цель все та же — борьба с крамолой во всех ее проявлениях, но выраженная изящней: пресекать «умствования» и «мечтательные крайности». И методы — изощренней и грамотней.