Статистике вопреки

К середине следующей недели я накрутила себя настолько, что умудрилась разругаться в пух и прах с Корноуховым на очередном  административном совещании.

— Альбина Борисовна, — процедил сквозь зубы Константин Олегович, — я бы на вашем месте серьёзно призадумался о перспективах вашего пребывания на занимаемой должности.

Ректора на совещании не присутствовал, поэтому его главный зам чувствовал себя вполне комфортно в своих угрозах. Правда, если быть честными, то я никогда и не пряталась за спину Петра Станиславовича, веря в то, что действительно достигла всего сама.

— Перспективы? — в лучших Таськиных традициях наигранно удивилась я. — А перспективы у меня замечательные. Пойду через полгода в декретный отпуск, а там посмотрим.

В помещении повисла тишина, пока все присутствующие с недоверием поглядывали в мою сторону.

Да, безусловно, новости сообщать я умела.

— Как это в декрет?! — не выдержал Корноухов, с недоверием уставившись на мой живот. Тот был ещё абсолютно плоским, но ради пущего эффекта я даже была готова его чуток выпятить или надуть. — А Пётр Станиславович в курсе?

— Ещё нет, но я уверена, что вы поставите его в известность должным образом.

И пока коллеги переваривали услышанное, я спокойно встала со своего места, запихнув в сумку записную книжку, и с гордо поднятой головой вышла в коридор.

Трясти меня начало уже где-то на подходах к деканату. Чувствовала себя последней истеричкой, это вообще был первый скандал, который я закатила в стенах ВУЗа. До этого я всё больше дебатами да спорами обходилась. В принципе старалась особо на рожон не лезть, давая волю своей жажде крови лишь в научных диспутах, а тут вот… Вывалила на всех подробности своей личной жизни. Как-будто мне в случае с Женей не хватило разговоров за спиной. Ведь у нас как: зачастую взрослые люди в разы хуже студентов. Те хоть из глупости языком мелят, а эти… из любви к искусству перемыть чужие косточки.

А всё это случилось почему? Потому что грёбаный Орлов! Чтоб тебе так… икалось.

Верочка встретила меня лучезарной улыбкой и сияющими глазами.

— Альборисна, — скороговоркой выпалила она, — вастамсюрпризждёт.

Сюрпризов я с некоторых пор опасалась, поэтому разделить энтузиазм своего секретаря у меня никак не получалось. Мне вообще захотелось в этот момент свинтить куда-нибудь туда, где не было никаких “сюрпризов”, скажем так… месяца на два-три назад.

Но нет, история моя разворачиваясь линейно, не зная никаких отступлений, поэтому, тяжко вздохнув, я зашла в кабинет, где посредине приставного стола для совещаний стояла огромная корзина с букетом разнообразных цветов.

— Что это? — весьма глупо поинтересовалась у Верочки, в предвкушении восторгов застывшей за моей спиной.

 — Цветы, — как малому ребёнку пояснила она, — курьер сегодня принёс.

— А от кого?

— От мужчины!

Прекрасно.

Первая мысль была, конечно же, о Лёшке. И почти тут же мотнула головой, прекрасно понимая, что нет, не от него.

— А более конкретно можно?

— А что, есть варианты? — не подумав выпалила моя секретарь, после чего ойкнула, понимая, что перебарщивает. — Альбина Борисовна, извините. Но ведь такой букет, такой букет… Он же кучу денег стоит! Просто так не дарят… Я так за вас рада!

Развеивать чьи-то иллюзии я не стала, кратко кивнув головой:

— Ладно, поняла.

Уловив холод моего голоса, Вера поспешила ретироваться, а я погрузилась в своё кресло, задумчиво поглядывая на букет. Записка была видна невооружённым взглядом, даже искать не пришлось, но читать её не спешила. Так хоть какая-то надежда оставалась на то, что цветами озадачился наш “блудный папа”.

А потом разозлилась сама же на себя.

— Трусиха, — самообозвалсь я и резко дёрнула кусок картона, который был запечатан в миниатюрный конвертик.

“Я до сих под впечатлением, — гласило послание. — Позвоните мне”.

И чуть ниже была перечислена парочка номеров (рабочий и личный), наверное, согласно чужой логике, мне предлагалось выбрать тон беседы.

В самом конце послания наличествовала подпись: “Вольнов Артур Николаевич”.

***

Картинка начинала складываться, фрагментарно, по кромочке, пока ещё смутно и неясно, но у меня уже появилось ощущение, что нужные ответы где-то рядом. Вся беда в том, что до сих пор было непонятно, куда именно следует смотреть.

Желания звонить Вольнову у меня не было, уж больно непрост был Артур Николаевич, а если учитывать его роль в судьбе четы Орловых (пусть на тот момент уже бывших), то и степень моей подозрительности вполне ожидаемо имела экспоненциальный рост.

Рука потянулась за карандашом и чистым листом бумаги. Схема поначалу вырисовывалась скромной, но по мере моих размышлений разрасталась всё новыми и новыми компонентами, пока не стала напоминать паутину. Кто бы мог подумать, что в нашей с Лёшкой судьбе поучаствовало столько людей. Но, как ни странно, мне это не дало ровным счётом ничего, помимо очевидного — здесь не обошлось без Марго.

Мысль была настолько предсказуемой, что во мне даже раздражение на саму себя поднялось. Нет, ну вот сколько можно!