Статистике вопреки

Домой меня привезли уже после девяти. Ощущала себя сытой и бесконечно уставшей. Лёшка тоже был каким-то потерянным, впрочем, по нему это было не сильно заметно, но непривычная молчаливость, так или иначе, бросалась в глаза. Отсутствие шумной болтовни и вечных шуточек-улыбочек выдавали в нём крайнюю степень задумчивости, что не мешало ему с уверенностью вести мою машинку, ибо обратно за руль меня так и не пустили. Понимала, что надо бы разозлиться, но всё равно безвольной лужицей растеклась по пассажирскому сиденью, как никогда ощущая себя на своём месте. На душе было странно, но главным открытием явилось понимание, что больше ничего не будет так, как прежде. И уже не имело никакого значения, беременна я или нет, поверил мне Орлов или же действительно воспринял всё как шутку, но что-то неуловимое раз и навсегда сегодня перевернулось во мне. Изменения пока слабо поддавались анализу, и я предпочитала просто смиренно сидеть на своём месте и украдкой разглядывать Лёшку.

Уже у подъезда долго топтались на одном месте, не представляя, что можно сказать друг другу. Он крутил в своих руках мои ключи, а я так и не решалась их забрать. Чувство дежавю накрывало нас с головой, дезориентируя и выбивая почву из-под ног. В школьные годы мы часто любили вечерами поболтать, стоя под родительскими окнами. Поэтому казалось, что стоит только закрыть глаза… и всё будет как прежде. Осень, вечер, шелест листвы и ничем не обремененная молодость, полная предвкушений и планов.

— Во сколько тебе завтра в клинику? — в итоге разрушил Орлов всё очарование наших воспоминаний.

— Перед работой поеду.

— Я с тобой, — категорично заявил Лёша.

— Зачем? — нахмурилась я. — Результаты всё равно только через день будут. У меня только кровь возьмут.

— Я с тобой, — железобетонно повторил он, с чем я не решилась спорить.

— Как знаешь, — безразлично отозвалась, протягивая руку за ключами. — Я пойду. Там девочки уже…

Что там "уже" я не стала договаривать: упоминать при нём лишний раз дочерей мне теперь было напряжно, словно каждое неосторожное слово могло его навести на ненужные мысли. Вся уверенность и безрассудность, что бушевали ещё пару часов назад в ресторане, вдруг стали покидать меня, выпуская на передний план страх и неуверенность.

— Время, да, — согласился он, но ключи не отдал, засунув их себе в карман и поставив меня перед фактом: — Я провожу.

— Ты и так проводил! — всё же взбеленилась я, не готовая к встрече своего семейства и Орлова.

— До двери.

— Я сама способна дойти.

— А вдруг маньяк?

— А вдруг кирпич на голову? — передразнила его.

— Вот именно! А вдруг! — и не слушая никаких возражений, двинулся к двери, мне только и оставалось, что на своих каблуках ковылять за ним, проклиная упёртого Лёшку.

Взглядом велел открывать подъездную дверь, на что я упрямо скрестила руки на груди и, громко хмыкнув, отвернулась в сторону.

— Как маленькая, ей-богу, — фыркнул он.

— Вот кто бы говорил! — всё же отреагировала, наблюдая за тем, как он нарочито медленно тыкал в кнопки домофона.

Оставалось  только молиться, чтобы он ошибся с номером квартиры, либо чтобы с моими наверху случился неожиданный приступ глухоты, и они бы просто не заметили сигнала, но нет, после первого же “трунь” из динамика раздалось Женкино “кто?”.

— В наличии имеется один строптивый кандидат наук. Заказывали? — весело сообщил Алексей дочери.

Женечка немного подвисла, а потом вполне весело хохотнула:

— Давайте двух,  — и без лишних вопросов отворила нам дверь.

В подъезде со мной случился приступ кретинизма, и пока Лёшка, по-джентельменски придержавший для меня входную дверь, сам заходил внутрь, я решила, что было бы неплохо первой залететь в квартиру, перекрыв всякий доступ Орлова на свою территорию. И быстренько засеменила по ступенькам, совершенно не учтя, что при желании один Лёшкин шаг будет равен трём моим. Поэтому когда всё же обожратая я (привет каждому третьему пункту меню!) таки взлетела на свой четвёртый этаж, ощущая себя как минимум участником марафона, задыхаясь и хватаясь за бок, почти с ненавистью смотрела  на этого гада, который мало того что даже не запыхался, но и шёл за мной весь путь практически по пятам. Поклялась себе завтра же записаться в спортзал, и пофиг мне на все мои обстоятельства, включая то, что уже через несколько месяцев, несмотря на все мои старания, буду походить на колобка в лосинах, пытающегося взять штурмом беговую дорожку.

У квартиры обменялись выразительными взглядами, я и сама не понимала, чего так взбеленилась. Но инстинкт самосохранения буквально орал мне держать Лёшку на расстоянии. Раз не понял с первого раза, то и… пусть не понимает дальше. В общем, испугалась не на шутку. А может быть, и не испугалась, а элементарно… обиделась и оскорбилась, что он не понял всё то, что  хотела сказать ему. Я, может быть, четырнадцать лет к этому дню готовилась, а он… а он, тормоз проклятый, пусть валит… домой и думает дальше, что я шучу. А вообще, у меня и с шутками всё в порядке! Я, если надо, и анекдот рассказать могу…