Статистике вопреки

— Угу, — выдавила из себя, забывая дышать, потому что его пальцы вдруг стали творить невообразимое, надавливая то тут, то там на мои плечи, ключицы, основание шеи…

— Что ты сказал девочкам, пока я тут с Аллой болтала? — попыталась зацепиться хоть за что-то.

— Да так, парочка внушений, дабы прояснить ситуацию. Пришлось поставить их перед фактом, что я теперь… буду часто тут появляться.

— Боюсь себе представить, что ты им наговорил, — путаясь в мыслях, пробормотала я, растворяясь в его сильных прикосновениях и теряя остатки мозгов.

— Да ладно тебе. Думаю, что мы с ними друг друга поняли.

— Сомневаюсь. Они у меня… с характером.

— А по-моему, дети как дети. Ты напугана. Они напуганы. Всё последовательно.

— И с каких пор ты стал специалистом по детской психологии? — обнаружила в себе остатки критичности.

— Опыт.

Я поперхнулась, широко распахнув глаза.

— Какой ещё опыт?! — голос в миг сделался хриплым и злым. Воображение сразу нарисовало картинку, согласно которой в каждом городе России имелось по своему Алексеевичу.

— Жизненный, — издевался он надо мной, прекрасно поняв мои мысли. — Выдохни. Ты забыла, что нас пятеро в семье было? Считай, что я всё знаю о детских загонах.

— Ну да, — слегка расслабилась.

— Тебе, кстати, привет от моих, — и предвосхищая все мои вопросы, пояснил. — Я перед тем как отправился тебя искать, домой ездил. Мама до сих пор уверена, что ты была самой рассудительной девочкой в мире, лучшей из всех моих… подруг.

Сомнительный комплимент выдался. Просто тётя Света не знала всего. К счастью.

— Какая честь быть одной из твоих… подруг.

— Лучшей, — опять шепнул он, явно издеваясь. Я попыталась извернуться, чтобы треснуть его по голове чем-нибудь тяжёлым, как Орлов поспешил сменить тему.

— Почему мне весь день все твердят про какой-то йогурт? — спросил меня Лёшка почти в самое ухо.

Сил соврать мне не хватило.

— У меня утром был сильный приступ токси… то есть тошноты. Пришлось соврать про йогурт. А дальше уже как-то само собой пошло.

— То есть ты сравнила меня с бифидобактерией, — усмехнулся Орлов.

— А ты догадливый, — не удержалась от сарказма, который помог мне вернуть способность управлять своим телом. Подалась вперёд, высвобождаясь из-под мужских рук. — Тебе пора.

***

Несмотря на то, что девочки весь вечер продолжали на меня дуться, кажется за последние дни это уже вошло в привычку, спать они пришли ко мне. При свете фонарей, виднеющихся за окном, их причёски больше не казались чем-то диким. Даже была готова поверить в разумность Алкиных доводов. Пусть лучше сейчас перебесятся, чем потом будут влипать во все неприятности, как их мать, которая была “самой рассудительной девочкой” в мире. И к чему это всё меня привело?

Часы давно преодолели полночь, но мой сон никак не желал идти. Дочери поочерёдно вошкались в постели, словно их что-то тревожило. Вновь вспоминались слова Орлова: “Ты напугана. Они напуганы”. За всей этой мыльной оперой, на которую невероятным образом стала походить моя жизнь, я совсем позабыла об их чувствах, привыкнув, что Женька с Таськой — самые непрошибаемые дети в мире. Как оказалось, нет. Дети как дети, и ничто человеческое им не чуждо.

Зато думать о самом Орлове я себе запрещала, давая торжественную клятву, что уже утром обязательно возьму свою жизнь под контроль и… попробую поговорить с ним серьёзно. Под такие невесёлые рассуждения я всё же сумела задремать, не подозревая, что распланированное утро начнётся раньше обычного.

***

Будильник зазвонил, как всегда, неожиданно. На этот раз Таська его никуда не девала, но сама я долго не могла нащупать ненавистный аппарат в недрах постели. Девчонки зашевелились, Женька даже что-то пробухтела себе под нос, но глаз пока не открывала.

Наконец-то вибрирующий телефон попал мне в ладонь, и я вялым скольжением пальцев по экрану попыталась отключить сигнал будильника.

Каково же было моё удивление, когда вместо того чтобы замолкнуть, мой телефон вдруг заговорил, причём голосом Орлова! Сон как рукой сняло. Нервно подскочив на кровати и каким-то чудом перепрыгнув через спящую Таську, при этом не уронив ребёнка на пол (можно смело теперь считать матерью года!), я выскочила в коридор, плотно прикрыв за собой дверь, ибо следующую фразу я планировала сказать очень громко:

— Ты охренел, в пять утра звонить?!

Но Лёшка полностью проигнорировал мой выпад, требовательно спросив:

— Ты дома?!

Едва не задохнулась от возмущения.

— А где мне, по твоему, быть?! В отличие от некоторых, я не шляюсь где попало…

Но и этот выпад был полностью проигнорирован.

— Спускайся, я около твоего подъезда.

— С какой стати?! — знатно офигела я, позабыв о всякой осторожности.

— Ты сейчас вниз спустишься.

— И не подумаю!

— Альбина, ты сейчас либо вниз спускаешься, САМА, либо поднимаюсь наверх я и буду долбиться в твою дверь до тех пор, пока ты мне не откроешь, либо я вынесу её на фиг.

— Да ты можешь нормально объяснить, что случилось?!

— Жду тебя у подъезда, — поставил меня перед фактом Орлов и отключился.