Статский советник

— Чтобы вы не опасались соперничества с моей стороны. Каюсь, Эраст Петрович, я человек без предрассудков. Впрочем, вы и сами давно это поняли. Неужто вы думали, что я буду, как моська, бегать по всем филерам и извозчикам, задавая им идиотские вопросы? Нет, я незаметно пристроился вам в кильватер, и вы привели меня в скромный арбатский особнячок, где квартирует наша Медуза Горгона. И не нужно так возмущенно делать бровями! Я, конечно, поступил некрасиво, но и вы, знаете, тоже повели себя не по-товарищески. Про Диану рассказали, а адресок утаили? И это называется «совместная работа»?

Фандорин решил, что оскорбляться бессмысленно. Во-первых, у этого потомка варягов нет ни малейшего представления о чести. А во-вторых, сам виноват — нужно быть наблюдательней.

— Я предоставил вам право первой ночи, — озорно улыбнулся князь. — Правда, надолго вы в обители прелестницы не задержались. Когда вы покидали сей чертог, вид у вас был такой довольный, что я грешным делом взревновал. Неужто, думаю, Фандорин ее уже выпотрошил, да еще с этакой быстротой. Но нет, по поведению чаровницы я понял, что вы ушли ни с чем.

— Вы с ней говорили? — поразился статский советник. Пожарский расхохотался, кажется, получая истинное удовольствие от этой беседы.

— И не только говорил… Господи, у него опять брови домиком! Слывете первым московским донгуаном, а совершенно не понимаете женщин. Наша бедняжка Диана осиротела, почувствовала себя заброшенной и никому не нужной. То вокруг нее вились такие видные, влиятельные кавалеры, а теперь она — обычная «сотрудница», да еще заигравшаяся слишком опасной ролью. Разве она не пыталась найти в вас нового покровителя? Ну вот, вижу по румянцу, что пыталась. Я не настолько самоуверен, чтобы вообразить, будто она влюбилась в меня с первого взгляда. Вы пренебрегли бедной женщиной, а я нет. За что и вознагражден полной мерой. Дамы, Эраст Петрович, одновременно гораздо сложней и гораздо проще, чем мы о них думаем.

— Так выдавала все-таки Диана? — ахнул Фандорин. — Не может быть!

— Она, она, голубушка. Психологически это объясняется очень легко, особенно теперь, когда выяснились все обстоятельства. Вообразила себя Цирцеей, повелительницей мужчин. Ее самолюбию чрезвычайно льстило, что она вертит судьбами грозных организаций и самой империи. Полагаю, Диана испытывала от этого не меньшее эротическое наслаждение, чем от своих амурных похождений. Точнее, одно дополняло другое.

— Но как вы сумели заставить ее п-признаться? — все не мог опомниться Эраст Петрович.

— Говорю же, женщины устроены гораздо проще, чем уверяют нас господа Тургенев и Достоевский. Простите за пошлую похвальбу, но по любовной иерархии я не флигель-адъютант, а по меньшей мере фельдмаршал. Я знаю, как свести с ума женщину, особенно жадную до чувственных удовольствий. Сначала я приложил все свои таланты, чтобы мадемуазель Диана превратилась в подтаявшее мороженое, а потом из сиропного вдруг стал железным. Предъявил имеющиеся факты, припугнул, а более всего подействовал солнечный свет. Отдернул шторы, и она, как вампир, совершенно лишилась сил.

— П-почему? Вы видели ее лицо? И кем же она оказалась?

— О-о, вам это будет интересно, — непонятно чему засмеялся князь. — Сразу поймете, где была собака зарыта. Но об этом после… Так вот, выяснилось, что, получая от Бурляева и Сверчинского секретные сведения, Диана передавала их террористам из БГ, причем действовала не напрямую, а при помощи записочек. Подписывала их буквами «ТГ», что означает «Терпсихора Геликонская» — надеюсь, вы помните, что музы обитают в Геликонских горах. Своеобразный юмор, не находите? — Пожарский вздохнул. — Это уж мне потом стало ясно, почему она так легко пустилась в откровения. Знала про нашу встречу в бане и была уверена, что живыми ни я, ни вы оттуда не уйдем. А страх и раскаяние разыграла, чтобы я ее не арестовал. Рассчитала, что я захочу ее использовать для поимки террористов. И правильно рассчитала. Умная, бестия, не отнимешь. Еще, поди, посмеивалась над моим триумфальным видом.

— Так это вы сказали ей, что мы с вами будем в шестом номере? — просветлел лицом Эраст Петрович.

Но проглянувший было лучик надежды тут же и погас.

— В том-то и штука, что нет. Ничего подобного я ей не говорил. Но про нашу встречу она знала, в этом нет никаких сомнений. Когда я, уже ночью, пылая жаждой мщения, вновь заявился к Диане, она уставилась на меня так, будто я восстал из ада. Тогда-то я и понял: знала, знала, мерзавка! На сей раз я поступил умнее. Оставил приглядывать за ней своего человечка. Один тут, возле вас дежурил, второй Диану стерег. Однако откуда все-таки она узнала про шестой номер? — вернулся к неприятной теме Пожарский. — Вы никому не говорили — в Охранном или Жандармском? Наверняка кроме Бурляева и Сверчинского есть у нее кто-то еще.

— Нет, ни в Охранном, ни в Жандармском про шестой номер я никому не г-говорил, — тщательно подбирая слова ответил Фандорин.

Князь склонил голову на бок, со своими соломенными волосами и черными, как угли, глазами сделавшись похож на ученого пуделя.