Статский советник Евграф Тулин [сборник]

Спросил строго и громко, как и положено царю. При этом грозно осмотрев толпу саткинцев. Жители городка, от жёсткого и надменного взгляда, не успев оправиться от всех озвученных титулов, суетливо прижались друг к другу. Многие явно испугались. Однако все присутствующие, без исключения, жадно смотрели на живого «Императора», поедая его глазами. Не каждый день в городок такая особа приезжает и суд правит.

– Не знаю, батюшка. Здесь Иван Степанович голова. Сам недавно прибыл, за три часа до вашего царского въезда, – ответил, покорно поклонившись, «князь Исецкий».

– Ну, Иван Степанович, рассказывай. Да не вздумай лукавить! Если соврёшь что, то народ правду мне доложит! Народ всё видит! От его глаз никто и ничто не скроется. А мы все должны служить народу и правде! Для этого и призваны стоять над Россией, над нашим народом и беречь государство, – строго спросил Пугачёв у своего атамана, поставленного править в этих местах.

Толпа, услышав подобные слова, одобрительно зашушукалась, повеселела, начала переговариваться и весело топтаться на месте.

– Как вам, ваше Императорской Высочество, докладывал я в дороге, предателей здесь нет. Из купцов только Ширинкин под стражей сидит. Правда, люди говорят, что у Михельсона он служил. Против нас воевал. Сами решайте, что с ним делать, – спокойно, без подобострастия, ответил Кузнецов.

– Как, что делать? Судить надо за участие в войне против нас. Без этого никак, ежели моё Императорское слово нарушено. Я в своих манифестах всё растолковал. Где друзья и где враги рассказал. Ежели он против меня, законного Императора, воевал – это предатель и враг нашему трону. Начинаем суд. Прикажи привести его. Будем милостливы, но справедливы. Мы, Император и Самодержец Всероссийский, Петр Фёдорович, беззакония не творим, – громко сказал «Император».

Привели купца Ширинкина Кондратия Николаевича. Связанного. Его грузная фигура была ссутулена. Лицо измождено. Одежда грязна от сидения в подвале. Однако глаза его были смелы и прямо, с дерзостью, смотрели на «Императора». Купца поставили на колени перед троном.

– Что, купец, признавайся! Воевал против своего законного Государя? – спросил «Император», немного нагнувшись к купцу, связанному и поставленному у трона, под охраной казаков.

– Какой ты мне законный Государь! Вор ты и разбойник. Мятежник ты. Кровь везде льется рекой, где ты проходишь со своими ворами и бунтовщиками. Одно насилие от тебя и твоих помощников-собак, – спокойно ответил купец Ширинкин.

– Значит, не желаешь подчиняться своему законному Государю и служить не желаешь мне? – вновь уточнил Пугачёв.

– Тьфу на тебя. В аду гореть будешь, – завил купец и смачно плюнул, стараясь попасть как можно ближе к трону «Императора».

– Коли так, повесить его при всём народе. Что бы неповадно было нарушать мои манифесты и волю, – спокойно сказал Пугачёв.

Народ, в большинстве, ужаснулся. Начал креститься. Некоторые обрадовались злому и постыдному развлечению. К Кондратию Ермолаевичу подошли два казака и потащили его к виселице. Надели на шею верёвку. Поставили на табуретку. Поп расстрига перекрестил его и казаки выбили табурет из-под ног. Кто-то в толпе ахнул, кто-то заголосил. Послышался мат. Кто-то радостно засмеялся. Люди начали креститься и творить молитвы.

Затем были казнены ещё двое, оба приказчики.

– Есть ли жалобы у народа? Может, некоторые людишки беззакония творили, над людьми потешались? Если есть такие – то покажите. Его Императорское Высочество устроит справедливый суд. Зло будет наказано и правда восторжествует, – громко закричал один из ближних казаков.

Тот самый, который зачитывал титулы «Императора».

– Есть жалоба! Желаю справедливости! – закричала молодая девка, выйдя из-за спин людей, стоящих в первых рядах.

– Выходи и говори! Не бойся, – сказал Пугачёв.

Из толпы, к трону, вышла молодая и красивая девушка, в простом крестьянском платье. Гордо осмотрела народ, смело взглянула на «Императора», на его окружение.

Затем, немного подумав, заявила: « Да я и не боюсь. Казачка я, или нет? Чего мне бояться. Желаю я, чтобы вы, ваше Императорское Величество, казнили Ваську Ураскина. Снасильничать меня желал. Да не далась я. Он, подлец, ходит и насмехается. Обещает всё равно свой срамной умысел исполнить. А у меня защитников нет, отец сгинул давно, а мать больная. Накажи, государь, охальника!».

Пугачёв повел одним глазом и тотчас два казака нырнули в толпу.

– Кто такая? – тихо спросил Емельян Иванович, у атамана Кузнецова.

– Дунька Невзорова, Евдокия. Смелая девка. Отец сгинул не знамо где. Из бывших беглых семья. Никто не знает, откуда они и кто, – ответил Кузнецов.

– Не только смелая, но и красива больно! Прав ты был в дороге! Девки в городке хороши! – тихо заявил Пугачёв, рассматривая первую городскую красавицу.