Статский советник по делам обольщения

Не родителям, не Володе, которого она знала с детства, а Левушке… Потому что никто не был ей дорог так, как он. Обыкновенный с виду молодой человек, в котором другие не видели ничего особенного, кроме, может быть, симпатичных ямочек на щеках… Ради Левушки она убила человека – убила за то, что он угрожал ее счастью, за то, что он хотел отнять у нее то, в чем она видела смысл своей жизни. Амалия подумала, сколько раз Михаэль Риттер попадал в опасные ситуации, сколько раз ему угрожала смерть, сколько раз он мог погибнуть – а на самом деле смерть его явилась в облике круглолицей девушки с колечками светлых волос возле лба и на шее, и даже самый опытный следователь, глядя в ее безмятежные голубые глаза, не заподозрил бы, что это она совершила убийство.

– Я не буду никому ничего говорить, – сказала Амалия, поднимаясь с места, – но и на свадьбу вашу не приду. Только учтите, Соня: я ничего не забыла. Есть мнение, что убийцы, которые остались безнаказанными, думают, что им всегда все сойдет с рук, и снова идут на преступление. Вы понимаете меня?

– Я не убийца, – сердито сказала Соня, краснея. – Я сказала вам правду, как все было. Я бы никогда… Понимаете, никогда, ни за что… Но никто не мог меня защитить, понимаете? Если бы я рассказала Левушке, он бы побежал вызывать Риттера на дуэль, а тот только того и ждал… А Володя… Я же помню его лицо, когда он поссорился с Риттером! Он испугался до смерти… Про папу я уже не говорю, он серьезный человек… Все время занят в министерстве… Чем он мог мне помочь? Или мама… Ей Риттер вообще нравился, она бы решила, что я фантазирую…

– Соня, – серьезно спросила Амалия, – вы понимаете, что вам придется жить с этим грехом на совести всю свою жизнь? Вы отдаете себе в этом отчет?

– Я знала, что так и будет, когда принимала решение, – кивнула Соня. – Но для меня важнее, чтобы Левушка остался жив. Потому что речь шла о жизни и смерти, понимаете? Или Левушка, или Риттер. Или мне пришлось бы переступить через себя и стать… стать любовницей Риттера. Но тогда я бы точно потеряла Левушку…

Тут в комнату заглянула жизнерадостная Элен и, поправляя пенсне, спросила, почему Соня до сих пор не спускается вниз.

– Левушка тебя уже заждался! Нехорошо, ей-богу, нехорошо…

– А мы тут все обсуждали свадебный наряд, – сказала Амалия, поднимаясь с места. – Простите, сударыня, это моя вина. Сами знаете, как долго можно говорить о платьях…

Когда она вернулась домой, то увидела там Казимирчика, который потягивал пиво в компании Сергея Васильевича и обсуждал с ним, какой сорт пива лучше.

– Вы уже слышали о Мэйнбриджах? – спросил Ломов, как только с обменом приветствиями было покончено. – Наши ломают голову, был ли это несчастный случай или Карл фон Лиденхоф приложил к нему руку. Правда, сам он в это время даже не покидал Петербурга…

Но у Амалии не было никакой охоты обсуждать случившееся.

– Это дело закрыто, господа, и оно меня больше не интересует, – твердо промолвила она. – Михаэль Риттер погиб, потому что недооценил, как опасен может быть человек, загнанный в угол. Что касается задачи, которую перед нами поставили с самого начала, то она успешно выполнена. Министр трудится на благо Росийской империи и больше не помышляет о том, чтобы захаживать в спальню Лины Кассини…

– В самом деле, – задумчиво ответил Ломов, глядя на пену в кружке. – Мне говорили, что теперь он пытается подкатить к Марии Фелис…

– О господи! – вырвалось у Амалии. – Дядя, ты это слышал?

– Что я слышал? – сделал невинные глаза агент-обольститель, допивая пиво.

– Если окажется, что дело серьезно, тебе снова придется вмешаться, – пояснила Амалия.

– Что, опять? Ну нет!

– Дядя! Разумеется, тебе заплатят деньги… Возможно, даже повысят ставку… И само собой возместят все расходы!

– А вы не можете обойтись без меня? – спросил Казимир напрямик. – Вся эта буза меня порядком утомила. То ту обольсти, то эту… Ни минуты покоя!

– Дядя!

– Пан Браницкий!

– Ну хорошо, хорошо, уговорили, – проворчал Казимир. – Чем вы заставляете меня заниматься, просто уму непостижимо…

– Ну так ведь за деньги, – заметил Ломов, улыбаясь. – Где вы найдете такую службу, где за удовольствие еще и платят?

– Удовольствие по заказу – это не удовольствие, а работа, – возразил его собеседник, – причем тяжелая.

– Может быть, вам не помешает поработать? – спросила Амалия с улыбкой. – Хоть изредка!

– Главное, чтобы это не вошло в привычку, – ответил дядюшка Казимир.