Статуя из черного железа. Сборник рассказов

— Постойте, прошу вас, успокойтесь, — герр Леон почувствовал, как волосы шевелятся на его голове — зрелище было действительное поразительное, — вот, многоуважаемый герр лесничий, присядьте, пожалуйста, на кровать.

Карф послушно сел, осмотрелся, как будто не понимая, где находится, увидел стрелу, торчащую из своей груди, и затараторил пуще прежнего, причем в дыхании его и голосе слышался сильный хрип.

— Герр Леон, я вас умоляю, не говорите никому… Моя жена… Нет, давайте по порядку.

Он сделал глубокий вдох, в легких, кажется, что-то забулькало. Лекарь тем временем открыл стеклянный шкафчик, пытаясь найти что-нибудь, чем можно помочь раненному.

— Началось все утром, многоуважаемый герр доктор. Как вы должно быть знаете, встаю я рано, раньше, наверное, крепостной стражи, и как обычно, отправляюсь в лес неподалеку отсюда, на охоту. В этот день все было как обычно, я подстрелил довольно крупную утку, молодую косулю и еще пару глухарей. Подумав таким образом, что до обеда сделано достаточно, я отправился обратно в крепость. Моя жена, вы ее должно быть знаете, моя любимая фрау Берин, проснулась раньше обычного, намного раньше, я даже удивился. Ну, знаете, она работает кухаркой на кухне. Труд может и скромный, но очень полезный во всех смыслах, и недооценивать важность кухарок не стоит. Так вот, в чем, стало быть, дело. Туши убитых мной зверей я отдал поваренку Ширку, чтобы тот отнес их главповару, в сам отправился к себе, в хижину. Хотел я разбудить свою ненаглядную, зашел, а она уже не спит, и даже умыться успела. Я справился о ее здоровье, она ответила положительно. Я поставил лук к стене, на его место, стрелы вложил в колчан, а она посмотрела на меня так странно и сказала — научи меня стрелять из лука, милый. Я даже опешил, герр доктор. Я спрашиваю, зачем скромной кухарке, трудящейся день и ночь на службе у графа Австрийского, храни его Господь, уметь стрелять из лука? Неужто она в охотницы подалась? Право, герр Леон, я даже расхохотался. А она твердит и твердит — научи меня, научи. Посмеялся я, посмеялся, а потом подумал — действительно, а почему нет? Разве может что-то плохое выйти? Это и было моей роковой ошибкой, герр лекарь.

Меж тем, внимательно слушая раненного лесничего, герр Леон расстегнул стеганый камзол герра Карфа, обработал место вокруг стрелы спиртом. Но вытаскивать ее не решался — стрела проходила сквозь сердце. И тем больше в его душу закрадывался ужас — со стрелой в сердце лесничий не умолкал, говорил без остановки, а кровь уже залила весь пол кабинета.

— Следующим было вот что, герр Леон. Я взял лук, пару стрел, сосновое полено и вышел во внутренний двор крепости. На улице было солнечно и тепло, настроение мое поднялось, и мне уже взаправду захотелось научить жену стрелять из лука. Я поставил полено на отдалении, метрах в двадцати от хижины, поставил в место безлюдное, у самой стены. Я показал своей жене какой рукой лучше брать лук, как ставить ноги, чтобы не упасть, как натягивать тетиву, как целиться, как держать стрелу, чтобы она не ранила пальцев. Лук у меня большой, в два с половиной маха, из крепкой ольхи, вы сами его видели, даже я не могу полностью натянуть тетиву. Думаю, пару раз она попробует, устанет, да и бросит эту затею. Так и было. Фрау Берин встала, подняла лук, совсем немного оттянула тетиву. Стрела даже не долетела до полена, упала плашмя на землю. Я посмеялся немного, пожурил раскрасневшуюся жену и пошёл поднимать стрелу с земли, чтобы грязь на нее не налипла. Тут это и случилось.

— Что же случилось, герр Карф?

— Ну-у-у… Я услышал крик птицы. Где-то высоко над головой. Я поднял голову и в этот миг стрела пробила мое сердце. Я даже боли не почувствовал, настолько это было неожиданно. Повернувшись, я увидел, как моя жена убежала в хижину, а оброненный лук остался лежать в грязи. После этого я пошел к вам.

Герр Карф тяжело вздохнул и умолк. Герр Леон сидел на столе подле стола. Кровь растекалась по полу кабинета, заливала щели в дощатом полу. Темные круги под глазами лесничего стали черными, вены на его висках набухли и посинели.

— Герр лекарь, умоляю вас, спасите мою жену. Если в крепости узнают, что она убила меня, ей не поздоровится. Ее казнят. Ее…мою любимую фрау… — губы лесничего искривились, из глаз заструились слезы, он спрятал лицо в дрожащих руках. Каждый всхлип отдавался хрипом и бульканьем.

— Мне…очень жаль, дорогой герр охотник…я…я не в силах что-либо сделать. Правда. Я…просто не смогу вас воскресить. И вашу жену тоже. Мне, правда, очень жаль.

Солнечный свет наполнял кабинет лекаря. Теплый летний ветер тихо дул из открытого окна. Мертвый лесничий тихонько плакал на кровати лекаря. Герр Леон оцепенело смотрел в окно, на крепостную стену, на лучи солнца, обрамляющие каменные выступы этой стены и думал –

Как прожить жизнь счастливым?