Статус, бабки, перспективы (СИ

  Достав бумаги, принесённые писателем, наугад листнул и сразу же споткнулся, читая абзац.

  Который, пошёл-пришёл. Баран бля... Он стоял... Он стоял... Что за тавтология? - рассуждал Красный, считая слова. - Только 33 слова смог придумать, прежде чем повторился, идиот.

  После, вернувшись к началу, побежал глазами по тексту, вычленяя чушь. Глаза цеплялись за фразы "... протянув руку, он взял себя за член...", "...собака нассала на ботинки...", "... Она раздвинула ноги и он размашисто воткнул в неё...".

  - Ну мудила, сука... - он взял телефон и позвонил писателю. - Ты где? Зайди ко мне.

  Через двадцать минут пришел Писатель. Проверяющий был уже чуть дальше середины всего текста.

  - Чё за графоманское дерьмо? Размашисто воткнул в неё. Собака нассала. Ты серьёзно?

  - А что? Я же стараюсь придерживаться реализма. Я не пишу того, чего не бывает в реальности.

  - Так ты напиши книгу где люди срут. Вот возьми и пиши на протяжении семисот страниц как люди срут. Чё нет-то? Люди любят срать в реале.

  - Это перебор. У меня есть конкретная аудитория, и им нравится такое.

  - Не перебор. Ты для кого пишешь? Для людей или для копрофилов?

  - Ну люди же читают такое.

  - Я не читаю. Так! Если что-то не нравится, звони Бате. Отказывайся от моих услуг.

  Разъярённый Писатель, зная о бесполезности спора, молча вышел за дверь, хлопнув той. Через секунду после хлопка вернулся и сказал, что на этот раз сделает все чтобы отказаться от редакторства Красного. И добавил.

  - Ты совок! Ты цензура! Ты ту... - оборвался Писатель.

  - Ну давай, продолжай, - сказал Красный, поднимаясь и откидывая за спину руку со степлером.

  Писатель ни договорил и исчез за дверью, на этот раз даже не хлопнув... Красный сел, отходя постепенно от ненависти обратно к депрессии, говоря себе, что на этот раз точно позвонит Батя.

  И Батя на этот раз позвонил.

  - Пусть пишет, как пишет. Люди покупают, значит им нравится. Всё нормально.

  - Да как так? Люди же его воспринимают как умного человека. Эталон. И любую чушь принимают за нечто высокое и заумное. Он пишет хорошо, оттого и его тупые вставки это буквально преступление. Ясен чёрт это продаваться будет. Но у тебя совесть есть вообще, нет? Они не знают сколько денег и сил мы вложили в этого независимого писателя оппозиционных взглядов, который добился всего сам.

  - Вася, просто будь чуть демократичнее... - ответил Батя и скинул.

  Посидев ещё минуту, он позвонил сожительнице. Та сказала, что сегодня у неё встреча с подругами. Звонивший выразил сожаление, и закончив вызов, выдохнул с облегчением. Он хотел её и физический и морально, но понимая какое у него состояние сейчас, был рад избежать встречи, так как договорился сам с собой всё-таки продолжать по жизни идти дальше вместе с ней. Снова убедил себя стать проще и уже ближе к темноте согласился с Батей в необходимости стать демократичнее, хотя бы ради своего будущего. Ведь в глубине души он боялся, что его все-таки понизят или вышвырнут... В видимой части мыслей хотел, чтобы это случилось, но на самом дне мыслей, на подсознании, боялся.

  Покинув работу последним, он пешком добрался домой ближе к полуночи. Сожительницы всё еще не было, что породило небольшое чувство ревности, в течении часа ставшее большим. Но он заставил себя не звонить и не писать. После чего, ожидая, задремал.

  Телефон щёлкнул оповещением из телеграма. Дремавший моментально очнулся. За оповещением тут же последовал звонок.

  - Зай, мы закончили, и я еду домой. - сказала пьяным акцентом сожительница.

  - К нам домой?

  - Я так-то хотела к себе, просто ты спишь наверно. Но...

  - Едь сюда. Я тебе твою любимую белую шоколадку взял.

  - Ура! Я скоро буду, только заеду в какой-нибудь круглосуточный за вином. Ты же будешь, да?

  - Не надо никуда заезжать. Я сам сейчас схожу, у меня тут недалеко есть точка. Езжай сразу сюда.

  - Я так хочу тебя... - сказала шёпотом сожительница.

  - Я тоже. Я тебе даже раздеться не дам. Жду.

  - Ох.

  ...

  Наступило утро. Он открыл глаза и по свету за окном понял, что снова проспал. Повернул голову. Из-под одеяла виднелся затылок с черными волосами, а ниже бугорок, от вида которого в голову забралась шальная мысль позвонить Админу и сообщить про вынужденную задержку... Сожительница тоже проснулась, хотя он голову поворачивал максимально осторожно.

  - Доброе утро, - сказала она, поворачиваясь и подползая, поднимая голову чтобы закинуть на грудь, - давай две минутки пообнимаемся, и я встану, приготовлю тебе что-нибудь.

  - Давай лучше я, тебе наверно плохо сейчас. - ответил он, прижимая немного холодное тело к себе.

  - Патриарх будет мне готовить завтрак, так мило. - улыбаясь, не открывая глаза, немного кряхтящим голосом сказала сожительница, медленно опуская руку вдоль его ног, - или не две минутки.

  ...

  Через две с половиной минуты он поднялся. Натянул шорты и направился на кухню. Вернулся. Дал салфетки, держащей над собой одеяло, сожительнице, и ушёл обратно, начинать приготовление завтрака... Внутри, еще когда он только открыл глаза, ощущалась пустота, теперь ставшая дырой в животе.

  Пустота гнала на работу.