Что-что, а устройство нирванской информационной кюветы Волошин знал досконально. Впрочем, следуя совету Берзена, он все-таки внимательно ознакомился с рисунком. Кюветы представляли собой полые трубки, внутри которых находился полимерноорганический одорирующий валик, приводимый в поступательно-вращательное движение заглушками на концах трубки. Молекулы феромонов истекали из кюветы через трехмикронное отверстие в стенке, и их состав менялся по мере движения феромонного валика. Информативная емкость полимерноорганического валика была в среднем от ста пятидесяти до шестисот гигабайт, хотя его фе-ромонный состав не превышал пятиста ингредиентов, переходящих в аэрозольное состояние. Столь высокая информативная емкость объяснялась тем, что каждая отдельная аэрозольная частица включала в себя до пятнадцати молекул различных феромонов и несла в себе не битовую, апиктогра-фическую информацию.
Волошин обреченно вздохнул и снова вернулся к тексту.
— Наконец-то, — буркнул Волошин. Ему было тяжело читать сугубо научный текст из чрезвычайно далекой для него области. Тяжело и неинтересно. Азы биологических особенностей аборигенов Нирваны он знал давно. Правда, лишь в общих чертах, но большего ему и не требовалось. Но когда начал знакомиться с исторической справкой, то неожиданно поймал себя на мысли, что теперь известные ему сведения воспринимаются несколько иначе. Словно с глаз пали некие шоры и он видит нечто новое, на что до сих пор не обращал внимания.
Волошин отложил листы и заказал чашку кофе. Берзен был прав. За годы работы знание биологических особенностей аборигенов Нирваны оказалось похоронено под спудом адаптированных текстов информационного наследия цивилизации пикьюфи. Адаптированный перевод невольно вызывал в сознании пользователя метафорическую деформацию, так что казалось, будто он имеет дело с несколько экзотическим, но все же человеческим обществом. Вводная же кристаллозапись Берзена возвращала пользователя на исходные позиции, снимая невольный эффект метафорической деформации.
Неторопливо прихлебывая горячий кофе, Волошин по достоинству оценил внезапно создавшуюся ситуацию. Все-таки Берзен не зря ел свой хлеб. Настроение приподнялось, и он, не допив кофе, вновь обратился к тексту.
«Естественно, — подумал Волошин. — Какие еще останки при таком способе репродукции. Впрочем, тогда многое не было известно…»