Статус. Почему мы объединяемся, конкурируем и уничтожаем друг друга

Сюжет, по словам этого белого контингента Америки, таков: высокообразованные элиты узурпировали власть, и теперь простых американцев оскорбляют и унижают, считают «скотами» и «трейлерной швалью», несправедливо раздувая меж тем статус «меньшинств». Ту же историю рассказывают похожие на них люди в Великобритании. Там под «меньшинствами» чаще всего имеют в виду иммигрантов. В обеих странах образованные представители элиты десятилетиями поддерживали неолиберальные проекты глобализации, цель которых – превратить как можно большую часть мира в открытый рынок[75], где могут свободно обращаться товары, услуги и трудовые ресурсы. На сообщества белых представителей рабочего класса Великобритании сильно повлияла трудовая миграция из Африки, Восточной Европы и мусульманских стран. Экономические преобразования, вызванные неолиберальными реформами, по мнению политологов профессоров Роджера Итвелла и Мэтью Гудвина, авторов подробного анализа зарождения правого популизма, «способствовали разжиганию сильного чувства ущемленности – веры некоторых групп в то, что они проигрывают другим». «Это означает, что в них много страха перед будущим, перед тем, что ждет впереди их и их детей. Мнения этих людей по вопросам иммиграции и идентичности тесно сплетены с глубоко переживаемым чувством поражения. На сегодняшний день миллионы избирателей уверены, что прошлое было лучше настоящего, а настоящее, хотя и унылое, все же лучше будущего».

Многие левые и некоторые правоцентристы испытывают отвращение к политическим взглядам новых правых: государственному национализму, антиглобализму, мигрантофобии и боязни «этнической мегакатастрофы». Новые правые поддерживают политиков, «ставящих на первое место культуру и интересы нации и обещающих дать возможность выражать свое мнение людям, которые считают, что далекая от жизни, подчас коррумпированная элита ими пренебрегает и даже презирает их», – пишут Итвелл и Гудвин. Восприятие относительного ухудшения своего положения как поражения их группы в игре – «неотъемлемая часть» этого движения. Неолиберализм и глобализация «сильно повлияли на воспринимаемый уровень уважения, признания и статуса людей относительно других членов общества». Итвелл и Гудвин пишут, что современные белые мужчины, принадлежащие к неквалифицированной рабочей силе, которые вдруг обнаружили, что «плохо приспособлены противостоять экономическим потрясениям, особенно склонны считать, что их социальный статус снизился и их больше не признают и не оценивают по достоинству как членов общества. Эти люди испытали на себе всю силу экономических катаклизмов: снижение количества гарантированных, постоянных и хорошо оплачиваемых рабочих мест, воцарение экономики знаний, для которой в приоритете высшее образование, которого у них нет». На все связанные с этим опасения наложились в 2016 году Брекзит и избирательная кампания Трампа. Похожие настроения в Европе вылились в поддержку Марин Ле Пен во Франции, Маттео Сальвини в Италии и Виктора Орбана в Венгрии.

Столкновение иллюзий новых правых и новых левых можно отлично проиллюстрировать серией твитов американской журналистки Рани Моллы, которая написала под ссылкой на статью о бедственном положении малоимущих белых работников сельской птицефабрики, получающих всего 13 долларов в час: «Ой, да завали уже!» И предложила альтернативный заголовок материала: «Каково это – иметь все преимущества и все равно быть вечно ноющими мудаками?» Молла писала для Wall Street Journal, Bloomberg и Vox, она окончила два престижных учебных заведения – Оберлинский колледж и факультет журналистики Колумбийского университета. Молла и новые левые видят в происходящем игру в одни ворота, они считают, что биологические категории, такие как, например, цвет кожи, дают игрокам «все преимущества». Их противники тоже считают, что идет игра в одни ворота, но в другом направлении: элитное образование Моллы дает «все преимущества» ей и таким, как она. Когда новые правые смотрят наверх, «они часто видят людей с совершенно другим воспитанием, ведущих абсолютно другой образ жизни и придерживающихся иных ценностей, – пишут Итвелл и Гудвин. – В основе сегрегации лежит образование». Более 41 % белых миллениалов, проголосовавших в 2016 году за Трампа, не имели высшего образования. В целом за Трампа проголосовали тогда три четверти белых избирателей без высшего образования; 74 % граждан, не имеющих специальности, поддержали Брекзит, то есть образование разделило людей куда сильнее, чем социальные классы, уровень доходов или возраст.