Статус: все сложно

–Движения медленные, но заставляют желать большего, чтобы он касался меня, он трогал. Стоит только представить, что вместо моей ладони окажется его, вместо моих пальцев его – снова простреливает, на этот раз сильнее. – Теперь моя очередь говорить свои же слова. Я растягиваю их, тихо проговаривая каждый слог и тяну гласные. Глаза держать открытыми тяжело. Я не закрываю их только потому, что не могу оторвать взгляда от отражения черных глаз. Ему нравится. Безумно. Мы с ним безумны. И просто наслаждаемся этим друг с другом.

Я уверена, что ни с кем другим у Глеба не было похожего. Только со мной. Я эгоистично присвоила его мечты.

Мои пальцы на клиторе, он помогает мне же выводить круги, слегка надавливать, а потом отпускать. Пока мое сладкое мучение не заканчивается. Шумно, со стоном. Ноги становятся ватными, и я просто цепляюсь за Глеба. Он держит меня и прижимает к себе.

И целует так, будто сейчас я исполнила ту его мечту, что присвоила. Грубо и влажно, его язык сплетается с моим, как в танце. Танец порока и нежности. Оказывается, Глеб Навицкий и на такое способен. И мне нравится его новая версия.

– Пи*дец, балеринка. В действительности все намного круче.

– В действительности? – я пытаюсь сфокусировать взгляд. Все расплывается, и мне кажется, что теперь в его глазах не тьма, а свет, на который мне и хочется идти.

– Ты знаешь, сколько раз я все себе представлял?

– Нет. Расскажи, – жмусь к нему, льну, как кошка, жду ласки и получаю ее. Он очерчивает овал лица, спускается к шее. Касания осторожные и аккуратные. Он видит, что меня еще слегка потряхивает – это отголоски оргазма.

– Когда я первый раз читал, думал идти уже в ванну и подрочить, – я улыбаюсь. Его пошлые мысли всегда мне нравились, только я не осознавалась в этом. Хотела выглядеть правильной.

– Удалось?

– Нет. Потом прикрывал глаза и воспроизводил твои слова, пытался представить тебя, твой взгляд. Черт, сейчас по второму кругу пойдешь, балеринка.

– Тебе понравилось? Я понравилась? – закусываю нижнюю губу, провоцирую.

– Было ох*енно. Я бы посмотрел уже со стороны, – ведет бровями и очаровательно улыбается.

– Какой же ты все-таки..

– Какой?

– Пошлый.

– Еще.

– Напористый.

– Еще.

– Грубый

– Ого, даже так. А еще?

– Бесстыжий.

– А ты не теряешься.

Мы еще стояли у раковины и просто обнимались. Целовались. Теперь все казалось невинным, словно и не было ничего между нами.

Глава 25

Мила.

Из дома мы вышли только к обеду. Разнеженные, утомившиеся, но не ошибусь, если скажу, что и счастливыми. Никто из нас не задавал вопросов, а что будет дальше. Мы же перешли черту, а что за ней – мы не знаем.

Глеб закрыл квартиру, и мы пошли к машине. Стоило переступить порог дома, как Глеб погрузился в раздумья. Его опять подменили. Еще минуту назад это был веселый и открытый мужчина. Пошло шутил, рассказывал какие-то истории, да просто улыбался. Он был живым. А сейчас передо мной другой Глеб. Задумчивый, с тяжелым взглядом и без намека на улыбку. Между бровей уже залегла складка, а в глазах печаль. Где настоящий Глеб Навицкий?

– Все хорошо? – я подхожу и беру его за руку. Он не отталкивает меня и руку свою не забирает. Позволяет мне быть с ним.

Делает глубокий вдох и смотрит в небо. Мы уже успели спуститься на улицу. Сегодня погода пасмурная, и ветер играет с нашими волосами. Я, не отрываясь, смотрю на Глеба. Жду ответа, а время тянется.

– Последний раз я был у Марата несколько месяцев назад. Даже как-то стыдно.

Сжимаю его руку.

– Поедем тогда исправим это?

Больше ни слова не говоря, Глеб просто кивнул. От прежнего хорошего настроения не осталось и следа. Только грусть и непонятное давление.

Я уговорила Глеба остановить у магазина и купить цветы. Так странно. Цветы растут, чтобы радовать кого-то. Эта может быть женщина, которой подарят букет на день рождения, а может, девочка-подросток и ее первые цветы на пятнадцатилетие от молодого парня. А может, и вовсе, после выступления неизвестной балерине вручат такие красивые чайные розы, обвязанные обычной атласной лентой, как и ее пуанты.

Но еще цветы покупают, чтобы положить кому-то на могилу. Они растут и не знают о своей судьбе. Передадут ли их в руки красивой женщине или опустят на холодную и мрачную мраморную плиту?

Я выбрала тюльпаны. Они уже отцветают, и на стебельке остается только увядшие и сухие лепестки. Но в цветочном были красивые и свежие ярко-красные тюльпаны. Их будто вот-вот срезали, можно даже увидеть сок на месте среза.

– Я решила взять тюльпаны, – села в машину. Глеб решил остаться и подождать меня там.

– Почему не гвоздики? Обычно же их несут?

– Это банально. Тебе не нравится?

– Пусть будут тюльпаны.

До кладбища мы доехали молча. Глеб в своих мыслях, я просто не донимаю его своими вопросами. Хотя, признаюсь, после нашей с ним ночи у меня их очень много.