Ставка больше, чем фильм. Советская разведка на экране и в жизни

В фильме Колосова, как и в романе-хронике Никулина, события, связанные с операцией «Трест», изложены настолько точно, насколько это вообще тогда было возможно. Ни одно художественное произведение, так или иначе затрагивавшее деятельность силовых ведомств, не могло появиться на свет без «визы» кураторов соответствующей структуры. «Операции «Трест», можно сказать, повезло — картина ещё была в работе, когда Юрий Владимирович Андропов, назначенный в мае 1967 года на должность Председателя КГБ СССР, развернул кампанию по защите имиджа вверенного ему ведомства: общественность должна была, наконец, узнать, что в не все сотрудники органов госбезопасности участвовали в репрессиях, что среди них были люди, занимавшиеся исключительно защитой страны от происков внешних врагов. Был даже составлен список лиц, в том числе и репрессированных, о которых нужно было рассказать в первую очередь. Был среди них и Артур Артузов, первый руководитель тогда ещё только созданного Контрразведывательного отдела (КРО) Секретно-оперативного управления ГПУ, имя которого до тех пор было известно лишь узкому кругу посвящённых.

В финале картины руководивший операцией Артузов и один из лидеров мифического «Треста» Якушев сидят среди высоких сосен на крутом берегу некой могучей реки. В их взглядах читается и безмерная усталость, и радость от успешно выполненной сложной задачи. Жизнь, подобно реке уносящаяся в будущее, не будет легкой, но непременно будет счастливой. Красивый кинематографичный финал, разумеется, отличался от реальности. Не обо всём тогда можно было рассказать с экрана. За кадром остались и некоторые обстоятельства операции, и то, как сложились судьбы участников событий после того, как «Трест» прекратил своё существование.

В фильме сцены допросов Якушева, обвиняемого в ведение подпольной деятельности с целью восстановления монархии, обставлены исключительно как дуэль идеологических противников. Артур Артузов и его заместитель Владимир Стырне в качестве главного аргумента используют очевидный факт: никому в Европе не нужна сильная и неделимая Россия, а значит за восстановление монархии при помощи чужих штыков придётся заплатить очень дорого — и территориями, и независимостью, и национальной гордостью. Якушев, искренний патриот и человек умный, понимает их правоту и соглашается сотрудничать, поскольку не желает родине такого будущего. В реальности перчатки его оппонентов не были столь безукоризненно белы. Александру Александровичу дали понять, что в случае отказа, пострадает не только он, но и его близкие — жена и трое детей (старшему сыну Александру на тот момент было всего тринадцать, а младшей дочери Марии — семь лет). То, что нельзя было показать буквально, режиссёр сумел рассказать без слов в сцене возвращения Якушева с Лубянки домой — сгорбленный, измученный человек идёт по бесконечным, уходящим во мрак галереям, освещённым только с одной стороны…

После ликвидации «Треста» Александр Якушев был выведен из состава КРО, работал в лесозаготовительных организациях, постоянно выезжая из Москвы в командировки. В декабре 1929 года он был арестован и обвинен в связях с эмигрантскими монархическими организациями. Все обвинения он категорически отрицал, настаивал на встрече со своими бывшими руководителями по операции «Трест», но никто из них, судя по имеющимся документам, не встал на защиту человека, обеспечившего успех одной из самых результативных контрразведывательных операций 20-х годов. По мнению некоторых исследователей, арест Якушева объяснялся желанием руководства ОГПУ изолировать тех, кто слишком много знал о том периоде. Как бы то ни было, следствие тянулось почти пять лет, все это время Якушев находился во внутренней тюрьме ОГПУ, а весной 1934 года был приговорен к десяти годам лагерей и этапирован на Соловки. В заключении он перенес три инсульта, последний и свел его в могилу в 37-м. Реабилитировали Якушева только через двадцать лет. Тогда же, в 1937 «в особом порядке» были арестованы и расстреляны Артузов и Стырне, но если первого в середине 50-х посмертно реабилитировали, то о втором «забыли», и вспомнили только благодаря фильму Сергея Колосова.

«Первая леди» белого террора