Ставка больше, чем жизнь (сборник)

Вонсовский, даже обезоруженный, изолированный в тесной камере, лишенный друзей и связей, изобличенный как враг рейха, может еще поразить противника, и он это наверняка сделает. А сегодня Клосу предстояло выполнить одно важное дело. Он взял рикшу и приказал везти его в Жолибож. Доехав до площади Инвалидов, пошел вниз по течению Вислы узкими, темными улочками пригорода, но скоро понял, что здесь ему делать нечего: перед виллой в стиле модерн, которая, как ему было известно, принадлежала Вонсовскому, двое полицейских в темно-синих мундирах грели руки над чуть тлеющим костром. Теперь быстро к зданию абвера.

Через полчаса в полугрузовой «шкоде» с шестью охранниками Клос подъехал к вилле Вонсовского. Оставив охрану во дворе, он пошел к особняку, вызвал из кухни перепуганную старушку служанку и велел проводить его в кабинет графа. Служанка рассказала ему, что со времени ареста господина графа еще никто не появлялся в доме, чему Клос очень обрадовался. Дибелиус приказал охранять виллу в Жолибоже, предполагая, что только там Вонсовский может хранить интересующие его документы.

Громоздкий письменный стол, такие же кресла и шкафы. И только простой вращающийся американский стул, стоящий около письменного стола, явно не соответствовал обстановке. Ящики стола были не заперты. Содержимое их Клос решил проверить позже. Прежде всего необходимо найти тайник, где Вонсовский хранил бумаги, которые, по мнению Клоса, необходимо было уничтожить.

Клос отодвинул шкаф от стены, по очереди приподнял картины, висящие на стенах, потом свернул ковер и, подсвечивая электрическим фонариком, метр за метром обследовал пол, но все безуспешно. Потеряв надежду на успех, сел на вращающийся стул у письменного стола и приготовился осмотреть содержимое его ящиков. И вдруг Клос вскочил: а американский стул, который так бросился в глаза при входе в кабинет графа! Клос поставил стул на письменный стол, ощупал обитые кожей спинку и сиденье, но ничего подозрительного не обнаружил. Он перевернул стул вверх ножками, осмотрел шурупы, скрепляющие стальной диск. Интуитивно почувствовал, что идет по правильному пути. От легкого поворота острием перочинного ножа подался первый шуруп…

Под стальным диском находилась небольшая металлическая коробка. Клос даже не стал ее открывать, а сунул в карман, твердо уверенный в ценности ее содержимого. Ввернув обратно шурупы, он решил проверить письменный стол, открыл верхний ящик — и вдруг услышал шум мотора автомашины. Клос погасил электрический фонарик, приоткрыл штору и выглянул на улицу. Он увидел ясно выделяющийся на снегу силуэт черного «мерседеса». Шофер услужливо открывал дверцы автомашины высокому сгорбившемуся человеку. Начиналась захватывающая игра.

Кабинет, куда ввел Вонсовского рослый эсэсовец, был светлым и просторным. Через окно, не завешенное шторой, лился яркий солнечный свет. Эдвин прикрыл глаза ладонью.

— Садитесь, — буркнул человек за большим письменным столом.

Синеватая щетина на щеках, тяжелые, опухшие веки, узкий лоб, сросшиеся брови, нос с горбинкой. Совсем не нордического типа был этот гауптштурмфюрер СД, к которому доставили Вонсовского.

— Садитесь, — повторил он властно.

Вонсовский вспомнил, что видел этого человека в ночь после охоты: тогда он приехал с отрядом эсэсовцев, вызванных по телефону Дибелиусом.

— Я не привык к такому тону, — сказал холодно Вонсовский, — и в особенности когда так обращаются ко мне низшие чины. — Он высокомерно посмотрел на офицера СД, сидящего за столом. Лехсе вскочил как ошпаренный, вытянулся, стараясь казаться выше своих жалких 165 сантиметров. Побагровев от злости, высоко подняв голову, он угрожающе двинулся на Вонсовского, чтобы заставить его силой сесть.

— Я знаю, как мне обращаться с гнусными шпионами.

— Этих знаний, очевидно, недостаточно у вас, господин Лехсе. — Вспомнил наконец этого типа и его имя. Санаторий люкс в Саксонии полтора года назад, ежедневные процедуры, так называемый шотландский бич — струя то холодной, то горячей воды, бьющая под большим давлением. Небольшой толстый Лехсе визжал как поросенок под водяной струей. — Неужели вы не узнаете своего старого знакомого? Как там ваши нервишки?

Узнал. Вонсовский почувствовал это по выражению его лица.

— Не понимаю, — ответил Лехсе, — что вы хотите этим сказать, господин Вонсовский.

— О-о-о! «Господин»! Это уже хорошо. Но когда вы начнете говорить «господин граф», тогда, может быть, мы придем к какому-либо взаимопониманию.

— А что значит «этих знаний, очевидно, недостаточно у вас»? — Лехсе старался понять намек Вонсовского.

— Это значит, — ответил спокойно Вонсовский, садясь в кресло и положив нога на ногу, — что вы больше ничего от меня не узнаете. Я требую, чтобы мне прислали парикмахера, белье и одежду, а также обеспечили приличное питание. В противном случае я отказываюсь отвечать на ваши вопросы. Можете доложить об этом моему другу штандартенфюреру Дибелиусу.

Вонсовский слегка поклонился, давая понять, что беседа окончена. Любой ценой он хотел вывести из терпения этого маленького самодовольного толстяка.