Ставка на бандитов

— Вы дуйте в сервис, вставляйте стекло, а потом встретите Шило и на дачу. А мы на тачке доберемся. Если подъедут орудовцы, постарайтесь с ними замять без лишнего шухера.

— Лады, — ответил Музыкант, дивясь выдержке пахана, ни словом, ни жестом не проявившего своего интереса к результатам погони.

Минут через десять ядовито-желтое такси неслось в сторону Рублевки, увозя на дачу Фомина с матерью.

Прогуливаясь по зеленой лужайке собственного особняка, Дюк время от времени бросал увесистые палки, за которыми азартно бегал здоровенный пес.

За этим занятием и застал его Паша. Приблизившись к шефу, он сказал:

— Леша, убери Байрама.

Пес хорошо знал помощника Зеленцова, но, несмотря на это, как и подобает настоящей служебной собаке, никогда не подпускал его к хозяину, впрочем, как и любого другого, если тот приближался к Дюку со стороны спины.

— Фу, Байрам, — скомандовал Зеленцов и повернулся к подошедшему помощнику, — что у тебя?

— Звонил Окатыш, просил разрешения подъехать, — ответил здоровяк, — говорит, срочное дело.

— А ты что?

— Сказал — пусть подъезжает.

— Ну так что?

— Он уже здесь, — ответил Паша.

— Любишь ты тянуть кота за яйца, — улыбнулся Зеленцов, — с этого и начинал бы.

Они прошли к увитой плющом беседке, где их ждал недавно приехавший Окатыш.

Обменявшись крепким рукопожатием, они уселись на деревянную лавочку, сооруженную по периметру беседки, и Дюк спросил:

— Ну что у тебя?

— Сегодня ко мне один тип подкатил, — слегка проглатывая окончания, повел рассказ Окатыш, — я его несколько раз видел в нашем спортзале на шоссе Энтузиастов да пару раз на собачьих боях в Серебряном бору. Вроде ничего прикинут, на «омеге» разъезжает…

— Короче, — прервал говорящего Зеленцов, — ближе к телу. В чем базар-то?

— В общем, он предложил мне партию кокса, — собравшись с духом, выпалил Окатыш.

— Кокаина, что ли? — уточнил Дюк.

— Ну, — ответил тот.

— А ты случаем не барыжничаешь? — неожиданно зло уставился на собеседника Зеленцов. — Или сам нюхаешь?

— Да нет, — как-то вяло отозвался Окатыш, — просто однажды мы с пацанами от нечего делать языки чесали. А этот хмырь говорит, будто слышал наш базар.

— Язык ведь не жопа, чего его чесать? — По тону чувствовалось, что шеф рассердился. — Или ты забыл, к какой важной части тела твоя метла привязана?

— Да мы просто так балаболили, — говорящий был не рад, что затронул эту тему.

— Просто так у тебя пониже спины, а все остальное — со смыслом. — Дюк все больше и больше раздражался. — Короче, чего тебе от меня надо?

Окатыш вконец смутился. Нервно теребя пальцами ворот рубахи, он произнес:

— Я думал, если у него правда есть товар, можно бы с ним сговориться или на худой конец швырнуть его.

— Он думал, — Зеленцов криво ухмыльнулся, — а в карман ты к нему не залезал? Может, там ксива мусорская с радиостанцией?

— Да не похож он на мусора, — удрученно протянул Окатыш.

— Не похож, — передразнил Дюк, — тебе нужно, чтобы у него на лбу кокарда отпечаталась или он строевым шагом ходил?

Паша негромко рассмеялся.

Шеф о чем-то задумался и после непродолжительной паузы протянул:

— Паша, отправь Грыжу проверить этого козла. И если он не мусорской, решим, как с ним поступить.

— Хорошо, — ответил детина и, повернувшись в сторону Окатыша, бросил: — Пошли.

Проводив взглядом их удаляющиеся фигуры, Дюк вернулся на лужайку, позвав куда-то запропастившегося пса:

— Байрам, ко мне.

Весело виляя обрубком хвоста, огромный кобель выскочил из аккуратно подстриженного кустарника и устремился к хозяину, неся в огромной пасти толстую палку.

Фомин рассчитался с таксистом, не доезжая до ворот недавно арендованной дачи метров пятьдесят, если не больше. После происшедших событий ему не хотелось, чтобы сторонний человек, пусть даже это абсолютно случайный извозчик, знал его новое местопребывание.

За недолгий путь от подъезда своего дома Монах попытался привести в порядок сумбурные мысли.

Если кто-то настолько его ненавидит, что готов подослать наемных убийц, следовательно, безопасность всей дальнейшей жизни зависит от точного вычисления этого «кто-то». А пока каждый шаг, каждый вздох может оказаться последним.

Конечно, ему чудился наведенный на него прицел в каждом придорожном кусте. Однако элементарные меры предосторожности нужно принять, решил Фомин, шагая рядом со старой женщиной по укатанной проселочной дорожке.

Но кто же все-таки заимел на него зуб? Этот вопрос не давал покоя. Памятуя древнюю мудрость, Монах прикидывал, кому оказалась бы выгодна его смерть.

Дюку?

Вполне возможно. Его не смутит то обстоятельство, что они пять лет провели в одной зоне, ели из одной тарелки и делили между собой последнее. Человек быстро забывает хорошее. Деньги и власть или портят людей, или, наоборот, делают их открытыми и честными по отношению к равным себе. Но последнее удел немногих. Дюк вполне мог решиться на убийство, испугавшись разбора на сходняке его неожиданного титула. Хорошо, оставим пока его в покое.

Кто еще? Монах долго не находил ответа на этот вопрос. Задумавшись, он чуть не прошел ворота своей дачи.