Ставка на девственность

— У меня тоже есть дедушка и бабушки. И была няня до восьми лет. Мамина мама жила в деревне. Мы иногда ездили к ней, когда я был маленьким. Потом баба Тоня стала указывать отцу, что с ребёнком нельзя так поступать. Отец рыкнул на неё, сказав, что если она ещё раз что-то пискнет в его сторону, то он её в психушку упрячет. Мама тоже заявила, чтобы бабушка не вмешивалась. Типа они родители и лучше знают, как меня воспитывать. А вскоре бабушка заболела. У неё обнаружили болезнь Альцгеймера. Мама не стала её забирать к нам. Хотела сдать в дом престарелых для таких людей. Но мой дядя, мамин младший брат, увёз её к себе. Он живёт и работает на Сахалине. Дядя перестал с нами общаться из-за бабушки. Якобы богатая дочка не могла за мамой ухаживать. Сам дядя работает на рыболовецком сейнере, а его жена и дети присматривают за бабулей, когда он в море. Папины родители сами сына как огня боятся. Предпочитают лишний раз не перечить, да и остальная родня тоже. Я иной раз думаю, что меня кроме бабушки Тони не любил никто, — с грустью поведал я.

— Теперь у тебя есть я, малыш. Насколько долго, кто знает. Человеку не дано знать свою судьбу наперёд.

— Спасибо, что не поёшь в уши сладкие речи. Типа мы будем вместе до самой смерти и всё такое.

— Я не привык обманывать, малыш. Если я сейчас говорю, что люблю тебя, то это так и есть. Когда будет иначе, я не стану юлить и выкручиваться. Поэтому давай договоримся, ты тоже не будешь мне врать.

— Хорошо, я не буду.

За разговором мы упустили суть фильма, но это казалось неважным. Сейчас на первом месте был наш разговор. Мы начали наше знакомство совсем не с того. Сначала рулетка в клубе и секс. Потом его заявление, что я его и снова секс. Поэтому как это ни странно звучит, в данную минуту мы знакомились друг с другом. Расспрашивали о любимых вещах, делились историями из детства. Мы оказались такие же разные как две стороны одной монеты. Но монета не может быть полноценной без этих сторон. Вот и мне сейчас хотелось верить, что мы одно целое, дополняющее друг друга. Мы проговорили до позднего вечера, не забыв поужинать. Потом, как и в прошлый раз, Рудольф потащил меня в душ. Я уже не стеснялся. Поэтому наша любовная игра началась ещё там, с жаркого поцелуя под «тропическим ливнем». Потом мы поднялись в спальню и сели на середине кровати.

Верхний свет не горел. Рудольф включил подсветку на подиуме. Я с замиранием сердца смотрел, на его красивое тело подсвеченное голубым. Светодиодная лента светила ровно настолько, чтобы создать интимную обстановку. И я как заворожённый, впервые позволил себе так откровенно разглядывать его. Раньше закрывал глаза, или стыдливо отводил взгляд. Протянув руку, погладил его грудь, задевая соски. Рудольф не шевелился. А глаза словно спрашивали меня, до каких пор я смогу дойти в своей смелости. Тогда, в клубе, я ничего не видел. Мог лишь неловко провести руками по его спине. Или когда он приставил член прямо к губам и приказал: «Возьми в его рот», — сделать это. Вчера он тоже не дал к себе прикоснуться, но сегодня всё было иначе.

Рудольф упёрся руками в матрас, слегка, прогнувшись назад, и тихо застонал. Я снова провел пальцами по его соскам.

— Можно я их поцелую, как это делал ты? — спросил краснея.

— Тебе можно всё, Саша. Всё что захочешь, — сказал он хриплым голосом.

Я встал перед ним на колени. Наклонившись, начал целовать его грудь. Потом поднялся выше и дотронулся губами впадины между ключицами. Он выпрямился, а после приблизил свои губы к моим.

— Поцелуй меня, Саша. Хочу твои клубничные губы, — почти простонал он.

Я видел, как его красивые зелёные глаза подёрнулись дымкой страсти. На душе стало тепло, от того, что это сделал я. Именно мои неумелые ласки заставили его возбуждаться. С этой мыслью, я накрыл его губы своими, одновременно зарываясь в его шелковистые волосы.

— Ты такой нежный, мой мальчик, — шепнул он, перехватывая инициативу.

И вот уже наши языки сплетаются, я чувствую вкус морозной свежести из его рта. Это добавляет остроты чувствам, а по венам начинает струиться расплавленная лава. Мои руки гладят его спину, он в это время ласкает мои ягодицы. Потом роняет меня на кровать, и я замечаю, что открывается большая ниша в подиуме. Рудольф достаёт оттуда крупную клубнику. Потом сминает её в кулаке и льёт сок на мои соски и тело.

— Оближи, — протягивает мне ладонь.