Ставка на девственность

Посмотрел на отца, тот стоит со злым выражением лица. Нет, даже не так, он в крайней степени бешенства. Глаза покраснели, ноздри раздуваются, а руки сжимаются в кулаки.

— Иди на диван, к Марселю, Саша, ты весь горячий, — Рудольф отстраняет меня от себя, и смело идёт к отцу.

— Только сына пидора мне ещё и не хватало, — злобно шипит папа.

— Ну, так чего тогда припёрся, если он тебе не нужен? Или что, кулаки зачесались? Так запишись в тренажёрку, там всегда найдётся свободная груша для битья. Не удивляйся, я знаю о тебе всё, папа. Захотел сына. Жена родить не смогла. Тогда ты договорился об ЭКО. Но не успел его сделать. К тебе устроилась молоденькая секретарша. Красивая была. Саша, кстати, на неё похож. Ты угрожал ей и тупо насиловал месяц. А когда она забеременела, закрыл под охрану в одной из деревень. Ребёнка отобрали, как только она родила. После у неё началась послеродовая депрессия. Ты посоветовал её родителям уехать в другой город и сказать, что ребёнок умер. Я даже знаю, сколько ты им заплатил за молчание и лечение дочери. Если ты так хотел наследника, зачем издевался над ним. Знаю, ты патологический садист. Поэтому всё так, да? И твоя жена делала пластику лица не просто так недавно. Убирала искривлённый в результате перелома нос. Но вот странно, она так любит бабло, что не ушла от тебя.

Что он такое говорит?! Что?!

— Откуда ты всё это знаешь?! — изумлённо спросил отец.

— Моя служба безопасности, работает лучше. Дилетантов не держу, знаешь ли.

— А, то-то я гляжу рожа знакомая. Я видел тебя на обложке одного бизнес издания. Рудольф Ястребов, так? Знаешь что, Рудольф, я объявлю прессе, что ты гей, если не отпустишь моего сына.

— Упаси господь, Игорь. Я мальчика не держу. Он совершеннолетний и имеет право жить там, где хочет. Заниматься тем, чем хочет. Кроме криминала, разумеется. Саша, ты поедешь с отцом?

— Нет, я уже говорил, — шмыгнул я носом.

Мне стало хуже, и я мутными глазами видел, как рядом с Рудольфом стоят его люди. Также, напротив них встал отец с охраной.

— Видишь, никаких проблем, нет. Я отпустил, он не захотел уходить. А заявлять, что я гей ты можешь. Я не против. Только тогда выплывет наружу история с настоящей матерью Саши. И ещё, хочу показать одну запись. Проникновение в частную собственность. Избиение ни в чём не повинного человека. Я подам в полицию заявление, а потом ещё и суд. Да, а что ты так удивился? В этой комнате есть скрытая камера. Запись ведётся на законных основаниях. У меня договор с фирмой. И потом, это моя квартира. Так что не хочешь неприятностей, забудь его навсегда, папа.

Я видел, как ошарашено, пялиться отец в экран телефона Рудольфа.

— А я свидетелем на суде и в полиции выступлю, — заявил Марик.

Охранник и водитель буркнули, что и они везде будут свидетелями. Отец, видимо понял, что с такими аргументами трудно тягаться. Он посмотрел на меня пронзающим взглядом, а меня опять затрясло.

— У меня больше нет сына! Я приеду домой и напишу завещание. Тебя там не будет! Сын пидарас мне не нужен! — заорал он.

— Прекрасно, папа! Я рад, что у меня больше нет такого отца! — крикнул я и закашлял.

— Едем домой, парни. Противно находиться рядом с этими двумя гомиками, — он развернулся и пошёл на выход.

Охрана засеменила следом, а я вздохнул с облегчением и начал заваливаться на бок.

— Тебе совсем плохо, малыш? — ко мне подбежал Рудольф и обнял, — Марик, поставь чайник. А вы, ребята, поезжайте домой. Егор, позаботьтесь о Костике, я сегодня тут останусь.

— А вдруг они вернутся? — буркнул охранник.

— Нет, уже не придут. Ему неприятности с полицией не нужны. И вряд ли он сюда снова заявится. Саша, мы можем написать на него заявление, если хочешь.

— Нет, я не хочу. Пусть просто убирается из моей жизни и всё. Ты сейчас сочтёшь меня трусом, но я не могу рассказывать обо всех побоях, что были раньше. Это стыдно и больно, — сказал слабым голосом.

— Так, давай разденемся, малыш.

Рудольф снял с меня верхнюю одежду, потом подхватил на руки и понёс на второй этаж. Там он уложил меня на кровать и снова стал раздевать.

— Я никчёмный трусливый пацан. Я не достоин такого сильного человека как ты, — всхлипнул я.

— Не правда, малыш. Ты очень добрый, искренний, красивый и нежный мальчик. Ты достоин, чтобы тебя любили. Я тебя люблю, Саша. И даже если бы твой отец разболтал обо мне правду, всё равно бы не отдал. У тебя тело так и горит. Сейчас принесу лекарство и градусник. Я надеюсь, ты купил всё что необходимо.

— Да, в рюкзаке. А ещё эти гады телефон разбили. Так жалко.

— Ничего, купим новый, — он погладил меня по голове.

Температура действительно была высокая. Подскочила до тридцати девяти градусов. Я напился лекарства и уснул. Потом проснулся, чтобы сходить в туалет. Марсель и Рудольф сидели за столом, и пили вино.

— Саш, я себе в Париже купил новый смартфон. Свой старый отдаю тебе. Рудольф уже симки переставил.

— Спасибо, Марсель.

— Не за что. Садись, перекуси. Тебе сейчас нужно много пить, и хоть что-то есть.