Ставка на проигрыш

— Нет, — коротко ответил Юрий Павлович и тут же поправился: — Впрочем, когда сильно нервничает, хватается за сигарету… Странный вопрос…

— Ничего странного, — спокойно сказал Антон. — Экспертизой установлено, что Холодова перед происшествием выкурила почти полпачки сигарет.

Деменский растерянно посмотрел на зажигалку, которую держал в руке:

— Непохоже на Саню.

— Вы спички Балабановской экспериментальной фабрики покупали?

— Какие?

— С зелеными головками, в картонном коробке.

Юрий Павлович, словно демонстрируя, показал Антону зажигалку:

— Много лет вот этим пользуюсь.

Антон Бирюков раскрыл папку со следственными материалами, накануне взятыми у Маковкиной для изучения, отыскал помятый листок с начатым заявлением прокурору и, подавая его Деменскому, спросил:

— Не знаете, чей это почерк?

Деменский нахмурил брови:

— Кажется, Холодова писала…

— О чем она хотела заявить?

— Честное слово, не знаю.

Бирюков показал письмо со стихами.

— А это послание вам знакомо?

Деменский тыльной стороной ладони вытер лоб и тихо ответил:

— Это Саня после новогоднего конфликта мне присылала. Стихи я переписал из сборника Рубцова. Хотел отправить Сане, но передумал. Помню, сунул в какую-то книгу и забыл.

— Между тем письмо обнаружено в кармане платья Холодовой…

— Видимо, Саня рылась в моих книгах и нашла… — Юрий Павлович сосредоточенно рассматривал листок. — Истерику какую-то под стихами написала, раньше не было этого.

Бирюков пробежал взглядом по письму.

— Послушайте, Юрий Павлович, две фразы… Первая: «Состояние было ужасное, и продолжалось оно до твоего звонка». Фраза вторая: «Реваз меня теперь не беспокоит, все пока тихо». — Взгляды Бирюкова и Деменского встретились. — О каком звонке идет речь, если вы полностью порвали отношения с Холодовой, и кто такой Реваз?

Деменский смутился, как уличенный во лжи ребенок. Отведя взгляд в сторону, невнятно забормотал:

— Видите ли, в чем дело… так получилось, что… Короче, я действительно звонил Холодовой после конфликта. Извинился за пощечину. Понимаете, ударить женщину… Что касается Реваза, то это Санин знакомый еще с омской поры.

— Кто он такой?

— Реваз Давидович Степнадзе. Пенсионер. Живет в Новосибирске на Затулинском жилмассиве, по улице Зорге. Летом подрабатывает проводником в пассажирских поездах. Измучил Саню своими заказами на дефицитные книги.

— А вы что заказывали Ревазу Давидовичу в Адлере? — сделав ударение на слове «вы», опять задал вопрос Антон.

Деменский растерялся:

— Фруктов… просил привезти.

«Кажется, нашелся мужчина кавказской наружности», — с облегчением подумал Бирюков, отыскивая в следственных материалах телеграмму из Адлера. Найдя ее, протянул Деменскому.

— Прочтите, пожалуйста, вслух.

— «Заказанное достал встречай Реваз», — без пауз, монотонно проговорил Юрий Павлович.

— Встретили?

— Я ведь в Свердловске был. Впервые вижу эту телеграмму.

Антон помолчал:

— Неужели, Юрий Павлович, фрукты в Адлере стали такой редкостью, что их непременно надо доставать?

Деменский ошеломленно уставился в телеграмму:

— Не знаю, почему Реваз Давидович так написал. Конечно, правильнее было бы: «Заказанное купил»… — И вдруг, словно догадался: — Степнадзе, вероятно, слабо разбирается в тонкостях русского языка. Видимо, в его понимании «купил» и «достал» — одно и то же.

Исподволь наблюдая за Деменским, Бирюков подметил характерную деталь: как только разговор зашел о Степнадзе, Юрия Павловича вроде подменили. Он стал походить на человека, не привыкшего лгать, но волею сложившихся обстоятельств вынужденного это делать. Чтобы проверить свое предположение, Антон решил перевести разговор на другое:

— Где вы в Свердловске жили?

— У двоюродной сестры, на улице Минометчиков, тридцать восемь… — быстро ответил Деменский и, назвав номер квартиры, с явным облегчением добавил: — Можете проверить.

— Проверим, — убирая телеграмму, сказал Антон. — Как фамилия вашей сестры?

— По мужу Донаева, Анна Сергеевна.

— Когда вы появились в Новосибирске?

— Двадцать первого августа утром прилетел.

— Не ошибаетесь?

Первый раз за время разговора Юрий Павлович чуть-чуть улыбнулся:

— Я в здравом уме и трезвой памяти.

Бирюков недолго помолчал:

— По имеющимся у нас сведениями, двадцать первого августа вы из Свердловска никуда не улетали.

На лице Деменского снова появилась растерянность, однако он быстро с ней справился и с наигранным пафосом воскликнул:

— Правильно! Двадцать первого из Свердловска я не улетал, я из Челябинска в Новосибирск прилетел. Понимаете, как получилось… Когда защитил диплом, время еще оставалось… Решил навестить старых челябинских друзей и почти двое суток у них провел. Ездили на природу…

— С Холодовой там встречались?

— Нет. Зачем мне с ней встречаться? — торопливей, чем следовало, ответил Деменский и сразу посмотрел на графин с водой. — Разрешите?..

— Пейте на здоровье.