Ставка на сердце

   - За что? - Спрашиваю, складывая руки на груди и смотря, как Катя отводит глаза в сторону, избегая зрительного контакта.

   Почему-то меня отпускает именно в этот момент, и не хочется никого убивать, да и леща давать тоже. Странное умиротворение вперемешку с каким-то сраным новым чувством, которое возникает при взгляде на Чулка.

   - Что из-за меня тебе пришлось драться. - Говорит она и поднимает на меня заплаканные глаза, а я в этот миг оцениваю губы, особенно нижнюю, которая разбита.

   - А не должен был? - Начинаю злиться, потому что Чулок, видимо, считает меня совсем конченным, если думает, что я позволю двум упырям творить с девушкой такое.

   - Н-н-не знаю... - Шепчет еле слышно, часто моргая. - Просто тебя могли избить до смерти. Ради меня никто... Я...

   - Слушай, Чулочек, - подхожу к ней и смотрю сверху вниз, - никто и никогда трогать мое не будет. Или ты еще это не поняла?

   - Т-т-твое... - Карие глаза расширяются до неузнаваемости, пока я озабоченно смотрю на губы.

   - Без вариантов. - Говорю искренне, потому что за эти дни чертов Чулок, действительно, влез куда-то глубоко в меня.

   Туда, куда я и сам дороги не знаю, но она каким-то образом забралась. Несколько секунд гляделок приводят к тому, что в ванной становится жарко. Чувствую себя гребаным извращенцем, но не успеваю уйти, потому что Катя дотрагивается до меня сама, поднимает футболку и нервно сглатывает, глядя на порез, кровь на котором уже успела немного подсохнуть.

   - Надо обработать. - Говорит так тихо, что мне приходится напрягать бедные уши, чтобы различить эти хрипы. - Я... - Беру ее руку и отвожу в сторону, пересиливая себя.

   - Душевую видишь. Здесь стерильно. Ничего не подцепишь. - Говорю спокойно, чтобы не выдать того, как хочу ее раздеть и сделать то, что нельзя сейчас делать. - А потом займемся этим. - Указываю на ее губу и ссадины на ногах, после чего ухожу из комнаты и сжимаю кулаки.

   Бл*! Как этой девчонке удается менять мое поведение?!

   Сидим как две обезьяны и усердно обрабатываем друг другу "ранения". Катя похожа на гребаную русалку с влажными после душа волосами и огромными глазами на все лицо. Моя одежда на ней смотрится привычно, и это, сука, бесит. От этого вида стараюсь отвлечься, чтобы не чувствовать себя хреновым извращенцем.

   Только губы находятся слишком близко, когда она наклоняется, чтобы провести ватным диском по моей руке. В голове проносятся лишь пошлые образы, и Чулок будто чувствует это, поднимая на меня глаза и облизывая губы. Бл*дь...

   Сам не понимаю, что делаю. Просто беру и целую ее, крепко удерживая за волосы. Жду, что оттолкнет, но она этого не делает. Странно, особенно после всего, что произошло. Мозги улетают куда-то в форточку, ведь ее скромные телодвижения усиливают желание. Хочу трахнуть ее. Так сильно хочу, что готов играть по этим гребаным розово-слюнявым правилам.

   Изучаю сладкий ротик языком и наблюдая за Катей, которая открывает глаза, и от этого крыша улетает окончательно. Всегда смотрел на телок, когда целовал, хоть это было редко, и те закрывали глаза, постанывая, словно сучки с течкой. Здесь все иначе, поэтому интересно. Хочется продолжить, и кровать рядом, как нельзя кстати.

   Отстраняюсь, чувствуя, как член готов лопнуть от напряжения и желания оказаться во влажной щелке. Катя смотрит на меня с приоткрытым ртом, а я как долбо*б поднимаюсь и иду к двери, ляпнув что-то типо "спокойной ночи", потому что знаю, если останусь, то завалю ее на кровать и...

   Бл*дь!

   Иду в кухню и достаю бутылку с бухлом, наливаю чуть ли не полный стакан и выпиваю, кривясь от того, как алкоголь обжигает гортань и льется дальше. Легче не становится, и я сжимаю кулаки, опираясь на столешницу.

   Вот же он! Идеальный вариант выиграть спор, пока выгляжу в глазах Чулка гребаным героем.

   Но так не хочется.

   Хочется по-другому.

   Чтобы не было этих обстоятельств, и Катя прекрасно понимала, что делает.

   Бл*дь!

   Бью по столу кулаком, злясь на появление каких-то гребаных принципов, которые сейчас неуместны. Я ведь могу вернуться в спальню и продолжить начатое, ведь больше, чем уверен, она не будет сопротивляться и строить из себя недотрогу.

   Наливаю еще и пью, как воду, не ощущая вкуса и запаха. Не знаю, сколько времени проходит, а я стою и лакая спиртное, как котенок молоко. От идиотского состояния отвлекает звонок. Вероника, бл*, как не вовремя. Сбрасываю, потому что разговаривать с этой истеричкой не хочу. Опять начнет заливать про то, как она соскучилась, а что потом? Отсос? Секс наскоряк?

   Сажусь на стул и доливаю остатки в стакан, смотря на экран телефона, где вместо Вероники появляется другое имя. Злюсь еще больше, ведь это братец. Сука, словно чувствует!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***Владислав***

   Командировка подошла к концу, но радости от этого я не испытывал, потому что знал, чем занимается Никита и с кем. Сам он не ответил, а Серега оповестил о всех изменениях, которые произошли в жизни братца во время моего отсутствия.