Ставка на стюардессу

И я вспомнила, что один из начальников в первой авиакомпании, где я работала, посоветовал мне идти именно в этот институт. «Мы можем помочь туда поступить на бюджет. Для международных рейсов нужно высшее образование. И вы же не до старости будете летать, Даша. Нужно получить еще одну профессию. Финансисты нужны всегда». И эта подсказка совпала с моим собственным желанием учиться финансовому делу.

– Ты не разочаровала меня, Даша. И, надеюсь, не разочаруешь никогда.

– Я постараюсь.

А Иван… Иван разочаровал Симеона Даниловича не только тем, что рылся у него в бумагах, но и своей первой женитьбой.

Правда, Иван просчитался.

Девичья фамилия его первой жены была Смоленская, как у профессоров Смоленских, сын которых еще до революции согрешил с безграмотной кухаркой. Результат этой связи был передан на воспитание Аполлинарии Антоновне, а потом снова взят в дом, так как в новые времена следовало иметь родственников из пролетарско-крестьянской среды. Это помогало выжить. Молодой человек, сын кухарки и профессорского сына, в университете, куда его направили родственники-профессора, стал вольнодумцем. После революции он пришел вместе с новыми товарищами уплотнять родственников, а сам поселился в комнате с биологической матерью, оказался в Смольном, где стал активно участвовать в строительстве нового государства.

– Он стал последним в роду – биологически. Но по документам у него осталось трое детей.

– Как такое может быть? – удивилась я.

Симеон Данилович пояснил, что этот человек, сын кухарки и профессорского сына, в блокаду остался совсем один – умерли все родственники. На фронт его уже не отправили в силу возраста. Сын погиб, его жена с ребенком, дочь с двумя детьми, собственная жена умерли или погибли во время бомбежек. Может, это было наказанием свыше за отношение к своим родственникам со стороны отца… Они тоже все умерли, почти все до войны, последние в блокаду, мать-кухарка умерла еще раньше. И в бывшей квартире профессоров Смоленских остался незаконнорожденный сын, теперь – пожилой человек, и девушка двадцати с небольшим лет, дочь подселенных соседей.

И последний в роду Смоленских, воспитанник Аполлинарии Антоновны, сделал благое дело – женился на этой девушке, чтобы ей достались и две его комнаты. Квартира была пятикомнатная. Как уже говорилось, незаконнорожденный сын кухарки после революции 1917 года вместе с матерью занял одну из комнат, родственников со стороны отца уплотнили – вместо пяти комнат они оказались в двух. После смерти части родственников со стороны отца сын кухарки прихватил еще одну комнату – он же женился, родились сын и дочь. Родственники со стороны отца были вынуждены еще уплотниться. Хотя, наверное, самым тяжелым для них было отношение к ним, еще совсем недавно – уважаемым людям. К началу войны сын с женой и ребенком жил в одной комнате, сам воспитанник Аполлинарии Антоновны в другой, его дочь переехала к мужу. Оставшиеся Смоленские занимали третью комнату, но вскоре умерли все, в еще двух комнатах жили посторонние, подселенные в послереволюционный период люди.

Девушка встретила в 1945 году красавца-офицера. Но он был женат. Жена-балерина детей не хотела и сделала несколько абортов. А девушка хотела. Последний в роду Смоленских выбор ее одобрил и сказал: рожай, помогу, пока могу. Развестись офицер не мог – это не приветствовалось и могло помешать карьере. В результате девушка родила от офицера троих детей, записали их на Смоленского. И даже отчество получилось то, что надо, – обоих мужчин звали Михаилами.

Последний в роду Смоленских умер, его законная жена с тремя детьми получила три комнаты в пятикомнатной квартире и все наследство профессоров Смоленских. Правда, от их книг и всех остальных вещей мало что осталось – все сожгли, обогреваясь в блокаду. В две оставшиеся комнаты опять подселили посторонних людей. С отцом своих детей, дослужившимся до генерала, Смоленская встречалась до конца его жизни, но они так и не поженились. Не успели – он умер от сердечного приступа, когда дети были еще школьниками. Пока он был жив, он всегда помогал семье. На какой-то период у семьи наступили тяжелые времена.

В лихие девяностые один из этих детей, прекрасно себя чувствовавший в те годы, смог выкупить всю квартиру Смоленских. Он тоже носил фамилию Смоленский, как и его брат с сестрой. Брат с сестрой из квартиры съехали, старший сын остался с матерью, которая прожила почти девяносто лет. В квартиру он привел жену, которая родила ему двоих детей. Сам он всем представлялся потомком профессоров из «старого» Санкт-Петербургского университета, сына и дочь отправил учиться в Англию на экономистов в Лондонскую школу экономики, а потом пристроил на теплые места в родном городе. Сам он одним из первых сменил малиновый пиджак на строгий темный деловой костюм. Пошел в легальный бизнес, через сына породнился с чиновником, через которого шли госзаказы.