Ставка на темного зверя

Еще бы, с такими зверями справился! Тут поневоле понервничаешь. Было видно, что Слава изрядно запыхался.

– Ну и что скажешь, кинолог? – не утерпел Володька.

– Кажется, – сказал Слава, с наслаждением затягиваясь, – эти собаки не способны убить человека.

– Ничего себе! – воскликнула я. – Да они кого угодно растерзают!

– Неправда, они могут сильно травмировать, но убить – никогда! У них есть определенный психический барьер. Они натренированы удерживать человека, кусать его за конечности, но в горло они не метят!

– Так ты же им и не давал! – возразил мой муж.

– Заметьте, – Слава поднял указательный палец, – они вели себя как типичные собаки, а психология убийцы – это психология волка. Волк никогда не будет держаться зубами за руку, так как ему не для кого удерживать добычу. Он убивает мгновенно, укусом в горло. Такого поведения можно добиться только долгими тренировками, причем собаку тренируют с рождения.

– Значит, – сказала я, – вы считаете, что они не могли бы убить Крынина?

– Подождем, что покажет биохимический анализ крови. Они могли сделать это под препаративным прессингом.

– А что это такое? – спросил Костик.

– Это когда собака впадает в неадекватное состояние под действием различных лекарств. Но многие авторитетные ученые говорят, что животные не способны менять стереотип своего поведения даже в таком состоянии. Животные, по их мнению, становятся лишь более агрессивными, но не изменяют стиль своей атаки.

– Послушайте, Слава, – сказала я задумчиво, – а ведь Крынин погиб от большого числа ранений. Его тело было буквально изорвано. Не могли ли эти собаки вначале искусать директора, а потом, почувствовав запах крови, прикончить его?

– Такой вариант не исключен, ведь известны случаи, когда многие животные, в том числе и собаки, становились людоедами, отведав человеческой крови. Но в данном случае, если они действительно были убийцами, то атаковали бы по-другому, воспринимая человека не как высшее существо, кормящее их, а как соперника или даже добычу.

– Наверное, – сказал Володька, – окончательные выводы можно будет сделать только после анализа.

– Надо еще проверить Рыка и другого пса, – напомнила я, – они-то как раз и внушают мне больше всего подозрений.

Весь наш разговор проходил под аккомпанемент бешеного собачьего лая и рычания, питбультерьеры бились в клетках как сумасшедшие. Больше всех в этом преуспел Рык, клетка чуть не падала набок от его мощных прыжков.

– Этот, что ли, в боях участвовал? – Слава кивнул на Рыка. – Тогда держите, – он протянул нам «сонный пистолет», – на всякий случай.

Он вздохнул и зашел в комнату. Когда дверца клетки распахнулась, я с удивлением увидела, что Рык даже и не пошевелился. Когда Слава пнул по прутьям ногой, пес неожиданно ловко зацепил кинолога за штаны и мотнул головой. Никонов поскользнулся и неловко опрокинулся на бок. От ужаса я закрыла глаза.

– Слава! – услышала я вопль Володьки.

Открыв глаза, я увидела, что кинолог откатился вбок и прикрыл корпус рукавом, а Рык наседает на него сверху. Причем собака не зацикливалась на одном месте укуса, а атаковала с разных сторон. Слава еле успевал закрываться. Та самая ситуация, о которой он только что говорил.

Костя пинком открыл дверь и влетел в комнату. Он несколько раз нажал на кнопку пневмошприца, «стреляя» куда попало. Первые несколько секунд казалось, что Рыку все нипочем, но потом он заскулил, обмяк и распластался на полу. Хорошо, что второй бультерьер так и не вышел из клетки, а то Никонову бы точно кранты настали!

Он тяжело поднялся на ноги, потирая ушибленную спину.

– Сволочь, – сказал он с чувством, – он мне штаны разорвал!

Мы сидели на кухне и пили чай. Слава переоделся в Володькины штаны. Я чувствовала свою вину перед этим человеком, поэтому взялась заштопывать дырку на его брюках. Так не люблю сидеть и терпеливо, стежок за стежком, зашивать! Это не в моей натуре, больше мне по душе простор и воля, чем домашние хлопоты.

– В этом псе что-то есть, – задумчиво сказал Слава, – он атакует очень хитро и агрессивно. У него нет барьера.

– Как вы думаете, можно ли доказать, что это именно он загрыз Крынина? – спросила я с замиранием сердца.

– Наверное, можно, – неуверенно ответил кинолог, – только для этого необходимо провести эксгумацию тела.

– Зачем? – удивился Володька.

– Чтобы провести анализ прикуса собаки по ранам на теле.

– Ну! Это ты махнул! – засмеялся Володька. – Кто же тебе даст разрешение на эксгумацию?

– Послушайте, Ирина Анатольевна, – неожиданно сказал Костя, – а у вас осталась та самая одежда?

Точно, как я могла о ней забыть? Там, наверное, множество улик для настоящего эксперта. Слюна, кровь и прочее!

– Точно, – сказал Слава, – мы сделаем анализ ДНК слюны на этой одежде!

– Слава, – усмехнулся мой муж, – ты забываешь, что мы не в Америке. Кто сейчас будет это делать?

– Между прочим, Вова, – спокойно парировал Никонов, – именно тарасовский институт «Микроб» первым нашел методику быстрого тестирования больных атипичной пневмонией! У меня там знакомые, для них ДНК определить – чепуха!