Ставка слишком высока (СИ)

Я поворачиваюсь к нему и встречаюсь глазами. Его каре-зеленый омут действует на меня как успокоительное. Не знаю, в чем дело, но я опять обретаю то заветное чувство безопасности и спокойствия. На задний план уходят все переживания и все воспоминания о собственной семье.

— Да, — еле слышно отвечаю ему я, и мои губы трогает легкая улыбка. — Все в полном порядке.

Стол накрыт чудесно. Столько еды и невероятно вкусные ароматы домашней пищи, которые я с блаженством вдыхаю, что у меня щемит сердце. Наша домработница Нина готовила отменно и накрывала такие же пышные столы с одним лишь отличием — на одну персону или изредка на две, когда отец возвращался домой раньше обычного.

— Алиса, — обращается ко мне Любовь Константиновна, — вы, кушайте, не стесняйтесь!

— Все так вкусно выглядит! — отвечаю я, и за мной начинает ухаживать Артём, предлагая то одни, то другие блюда. Вижу, как тепло за нами наблюдает его мама, а потом ловлю на себе прищуренный взгляд Лены, совсем без улыбки. Чувствую, не нравлюсь я ей совсем.

Нам с Артёмом дают время поесть, но я понимаю, что это временная передышка перед расспросами. Так и происходит, только вместо Любовь Константиновны этот вопрос задает сестра моего фиктивного парня.

— Как же вы познакомились? — спрашивает она, и мне отчетливо слышны иронические нотки в её голосе.

— Понимаете…

— Мы…

Начинаем с Артёмом одновременно, а затем переглядываемся. Мужчина улыбается мне уголками губ и слегка кивает, давая добро на историю, которую предлагала я.

— Нас буквально столкнула судьба лбами, — высокопарно говорю я и слышу, как Скворцов нервно прыскает. — Точнее мой лоб и капот автомобиля Артёма. Я выскочила на пешеходный переход в последний момент, и он затормозил прямо передо мной.

— Артём! — вскрикивает взволновано его мама.

— Любовь Константиновна, не переживайте, — спешу успокоить её я. — Все было в порядке, никаких травм, никакой аварии, но ваш сын настоял на том, чтобы довести меня до дома за причиненные неудобства. Так и познакомились.

— История хороша, когда она хорошо кончается, — расслабляется женщина.

— А тебе следует быть аккуратней на дорогах, — добавляет Александр Петрович, обращаясь к сыну.

— Это был урок на всю оставшуюся жизнь, — серьёзно произносит молодой человек, чем меня удивляет. Кажется, ему до сих пор неспокойно из-за сложившейся ситуации. Касаюсь его руки, стараясь показать, что всё уже позади, что я зла на него не держу и никогда не держала, что все уже давно в полном порядке и пора двигаться дальше.

Артём обхватывает мои пальцы и очень нежно начинает поглаживать их. Я еле успеваю скрыть своё изумление от его жеста, который кажется мне слишком интимным, хотя со стороны выглядит совершенно невинно, и стараюсь изобразить на лице влюбленность.

— Несмотря на то, что обстоятельства первой встречи были не совсем приятные, я счастлив, что судьба свела нас, — я и не знала, что Артём умеет так говорить, теперь моя пора удивляться его высокопарности.

— Я тоже, — чуть ли не шепотом произношу я.

Мы с ним встречаемся взглядами, и я не могу отвести от него глаз. Его взгляд такой чистый и открытый, что я пропадаю. Как он это делает? Откуда у него такая способность притворяться влюбленным в меня и заставлять ощущать опору в его лице?

— А чем ты занимаешься? — летит в меня новый вопрос от Лены, вытягивая из омута его глаз. Мне требуется некоторое время сообразить, что она спросила, но я быстро нахожусь с ответом.

— Я преподаю в частной художественной школе искусство, учу детей рисовать, — не без гордости в голосе отвечаю я и кидаю быстрый взгляд на Артёма, но того самого взгляда уже нет. Может, мне показалось, и на самом деле его и никогда не было?

— Прекрасная профессия! — произносит Скворцов-старший. — У меня есть скромная картинная галерея, если хотите, я вам её с удовольствием покажу.

— Не слушайте его, Алиса, — добавляет Любовь Константиновна, — у него огромная галерея. Мы всей семьей ждем, когда мой муж уже откроет частный музей, да, дорогой?

— Люба, — нежно обращается он к жене, — по сравнению с Третьяковской галереей…

— А тебе, — его снова безжалостно перебивает мама Артема, — и не надо, чтобы она была такой большой. Сколько лет ты собираешь картины, и сколько лет их собирал Третьяков! Нашел с кем сравнивать.

— Я была бы счастлива взглянуть на вашу коллекцию искусства, — говорю я, надеясь отвлечь их от спора, что удается на ура, и оба родителя поворачиваются ко мне.

— Вот и славно, — кивает мне Александр Петрович, тепло улыбаясь. — Приезжайте с Артёмом на неделе, а лучше в конце, мне на днях должны новую работу завести.

— Пап, не уверен, что получится… — вклинивается Скворцов-младший.

— Должно получится, — отсекает отец. — Отказы не принимаются. А не можешь сам, значит, привезешь Алису, мы с ней вдвоем получим эстетическое удовольствие. Тёму никогда не вытащишь. Он всё в работе, в строительстве, в сделках, договорах, не понимает, что такое искусство.

— Просто ещё не увидел те самые картины, — спокойно отвечает молодой человек и переводит взгляд на меня. — Ты же мне покажешь свои?