Ставка слишком высока (СИ)

Поднимаюсь со скамейки и хочу постучать в палату, как слышу шаги позади себя и оборачиваюсь. Ко мне чуть ли не бегом направляется Артём Скворцов, собственной персоной. Что он здесь делает?

— Алиса, ты в порядке? — он берет меня за плечи и внимательно осматривает, как тогда, после аварии, с тем же обеспокоенным взглядом.

— Конечно, — хмурюсь я. — А ты что здесь делаешь?

— Что я здесь делаю? Ты сейчас серьёзно?! Звоню тебе, а отвечает какой-то паренёк и говорит, что ты в больнице. Я сразу помчался сюда.

Я изумлённо смотрю на него. Артём за меня искренне переживает. Конечно, он волновался за меня и после столкновения на пешеходном переходе, но я все равно списывала это на то, что он боялся юридической ответственности, чувствовал свою вину. Сейчас же я четко вижу, что мужчине важна именно я без каких-либо условностей, и меня это поражает.

Последний раз так за меня переживал человек, который меня спас два года назад. Он не должен был мне помогать, не обязан был что-либо для меня делать, но сделал — спрятал меня, достал поддельные паспорта и помог сбежать. Теперь я обязана ему по гроб жизни.

— Я в порядке, — медленно произношу и объясняю. — Моя коллега беременна, я её сюда привезла, а телефон на работе забыла. Видимо, Феликс не так выразился.

Артём несколько секунд не отводит от меня взгляда, а затем, прикрыв глаза, расслабленно выдыхает, убирает от меня руки и издает смешок.

— Я уже себе кучу всего придумал, — тихо бормочет он, но я разбираю.

— Ты переживал за меня? — спрашиваю я, всё ещё не до конца веря.

— Конечно, переживал, — его глаза распахиваются, и я снова вижу невероятный оттенок радужки его глаз. — А кто будет продолжать играть мою девушку на публике?

Его фраза нисколько меня не трогает и не портит настроение, потому что теперь я точно знаю, что видела его искреннее беспокойство, и это греет душу. Но я вступаю в его игру.

— Не переживай, — улыбаюсь Тёме. — Твоя фиктивная девушка в полном порядке и готова вернуться в строй.

— Да? — скептически уточняет он и приподнимает бровь. — А кто же этот Феликс?

— Просто коллега по работе, — поясняю я. — Фиктивный парень у меня только один. Ты же не ревнуешь, правда?

— Конечно, нет, — быстро произносит он, но я ему не верю и внутренне радуюсь такому вниманию, но через секунду с моего лица пропадает улыбка, я вспоминанию, кто я, зачем я здесь и почему мне нельзя с ним сближаться. Артём замечает изменение моего настроения, но ничего спросить не успевает. Меня спасает Филипп, выходящий из палаты Кольниковой.

— Алиса, тебя зовёт Наташа, — обращается ко мне Филипп, и я быстро ретируюсь к девушке, не представляя друг другу мужчин — пусть сами знакомятся.

В палате слышно только пиликанье приборов, и от этого мне становится жутковато. Не представляю, как эти звуки терпит подруга, но судя по её сонным глазам, ей и правда нет дела до какой-то там звенящей аппаратуры. Девушка уже совсем не бледная, щечки слегка румяные, но она лежит под капельницей.

— Врач сказал, что хочет прокапать мне витамины, — объясняет Кольникова, замечая мой вопросительный взгляд, и на её лице появляется немного измученная улыбка.

Я подхожу к кровати и сажусь рядом на стул.

— Как себя чувствуешь?

— Нормально, только спать хочется, — говорит Наташа, а затем касается моей руки. — Алиса, спасибо тебе! Врач, конечно, сказал, что все показатели в норме, но они же не зря хотят понаблюдать за мной несколько дней, значит, проблема есть…

— Нет, — уверяю девушку, стремясь пресечь её волнения, которые могут привести к усугублению ситуации, — никакой проблемы нет. Это исключительно меры предосторожности.

— В любом случае, если бы не ты… — говорит Наташа, а я слышу, как приборы начинают пикать чаще.

— Перестань, чего ты так переживаешь? — перебиваю её. — Зато папе ребенка сообщили, да? Не знаю, как он вёл себя здесь, но при мне обрадовался.

Переключение внимания работает, и приборы возвращаются к тому периодическому пиликанью, которое было изначально.

— Да, — кивает Наташа, и на её лице появляется слабая улыбка, — обрадовался.

— Это плохо? — аккуратно уточняю, уловив нотки грусти в словах девушки.

— Нет, конечно, просто… всё сложно. Но ты права, отец ребенка должен знать, а я не знаю, решилась бы ему сообщить сама.

— Я уверена, — твёрдо говорю я, — ты бы приняла правильное решение.

— Наверное, — неоднозначно тянет она. — В любом случае, главное, чтобы с плодом всё было в порядке.

— Всё будет хорошо, — предпринимаю ещё одну попытку успокоить Наташу.

— Да, — соглашается девушка, но как-то не очень уверена.

— Ты, главное, набирайся сил, договорились?

— Договорились, — покорно соглашается она.

— Отдыхай, — поднимаюсь со стула, — если тебе что-то понадобиться, ты всегда можешь ко мне обратиться, ты же знаешь об этом, верно?

— Алиса, — отвечает вопросом на вопрос, — почему ты так обо мне заботишься?

— Так поступил бы каждый, — отмахиваюсь я.

— Неправда, — стоит она на своём и выдвигает собственное предположение. — У тебя был выкидыш, да?