Ставка слишком высока (СИ)

Профессор Калька спустил на нас сегодня всех собак. Сначала заставил рисовать то, что взбредет в голову, а потом кричал, что мы нарисовали не то, о чем он подумал. Впрочем, все мы прекрасно знаем его манеру преподавания. Один день он злой, всем недовольный с сумасшедшими заданиями, другой — белый и пушистый, помогающий всем нуждающимся.

К сожалению, сегодня у него настроение хуже некуда.

Слава богу, что две спаренные пары под его руководством закончились, и я могу свободно вдохнуть грудью.

Захожу в дамскую комнату и скрываюсь в кабинке, надеясь уловить несколько минут наедине, пока здесь не появились другие студентки, но удача отворачивается от меня, и через пару мгновений я слышу звук открывающейся двери и звонкие женские голоса.

— Нет, ты это видела?! — узнаю голос одной из моей одногруппниц — Оли, та ещё стерва. Честно говоря, понятия не имею, как она до сих пор здесь учится, потому что её работы весьма посредственны. Она неплохо рисует, но в основном копирует чужие стили, в её картинах нет собственной уникальной изюминки.

— Это уже не в первый раз, — отвечает вторая девушка, но её голос мне не знаком.

— Да ладно? Откуда ты знаешь?

— Слушай, я же учусь с ним в параллельной группе, а так как мы архитекторы на пятом курсе, у нас много смешанных занятий. В общем, мы часто с Головиным пересекаемся. Естественно, невозможно не заметить его интерес работами этой блатной стервы. Помнишь зимой Калька устраивал выставку работ своих студентов?

— Как же не помнить, — недовольно бурчит Оля. — Он же из нашей группы только её работу и отобрал.

Теперь становится очевидно, кого они имеют в виду, говоря о «блатной стерве».

Да, у моего отца много денег, да, он баллотируется на выборах, но это не значит, что он проплатил, чтобы меня взяли в ВУЗ. На самом деле, я самостоятельно без чьей-либо денежной помощи и иных договорённостей поступила на бюджет, и им это прекрасно известно, потому что я получаю стипендию и учусь наравне со всеми.

И я бы точно не сказала, что у меня стервозный характер. Да, я мало с кем близка из университета, но это не значит, что я стерва. Свободно болтаю с одногруппниками в обеденный перерыв или перемену. Просто близкого общения за почти три года учебы ни с кем не сложилось. Разве что с Лизой, мы с ней как-то проект делали вместе. Она после этого стала всегда меня звать на студенческие тусовки, но я на них всё равно не хожу. Одной идти не хочется, а Юра, мой парень, давно работает, и это не в его кругу интересов.

Видимо, в понимании Оли меня уже можно причислять к стервам. С другой стороны, а чего я ожидала? Всегда найдутся завистники, которые будут обсуждать и перемывать косточки.

— Так вот, Даня тогда специально задержался, чтобы обсудить с профессором и саму работу, и художника, её написавшего. Мы были уверены, что после этого он будет к Лиссе подкатывать. Сама понимаешь, Головин же красивый, мускулистый, у меня многие одногруппницы пытаются добиться его расположения, несмотря на его бедность, а он никого к себе не подпускает, вот мы и делаем ставки то на одну девушку, то на другую.

— Ага, конечно, — прыскает Оля. — Где он и где она! Да между ними такая пропасть в социальном статусе. Эта стерва никогда в жизни в его сторону не взглянет, она на нас-то свысока смотрит. И у неё же парень есть.

— Полностью с тобой согласна!

— Лиль, как же она меня бесит! Ты себе даже не представляешь! Меня прямо вымораживает её присутствие.

— Всё настолько плохо? — сочувственно спрашивает подруга Оли. — Просто я с ней никогда не пересекалась — мне сложно судить.

— И не надо тебе с ней пересекаться. Ты всё?

— Да, тушь подправила, идём.

— Лучше бы Даня на меня обратил внимание, а то этой стерве все лавры, — говорит Оля, выходя из дамской комнаты с подругой и захлопывая дверь за собой.

Не будь я выжата как лимон после пар Кальки, я бы скорее всего себя выдала и дала понять одногруппнице, что я всё слышала, но сейчас у меня нет ни сил, ни желания с ней разговаривать, а вот личность Данилы Головина меня заинтересовала.

Возвращаюсь в аудиторию за вещами в раздумьях о тайном поклоннике и вижу молодого высокого парня в джинсах и потертой футболке, стоящего перед моей ещё не готовой картиной.

— Привет, — негромко произношу я, останавливаясь рядом с ним. — Я Лисса, автор этого художества.

— Кажется, меня поймали с поличным, — говорит он, поворачивается ко мне и протягивает руку. — Даня.

Темноволосый парень с тёмно-синими глазами, в глаза сразу бросается маленький шрамик над бровью, который нисколько его не портит, а лишь добавляет изюминку в образ. Он и правда красивый. Я понимаю, о чем говорили девчонки в дамской комнате. Выбивается только его взгляд — взгляд человека, уже повидавшего очень многое в своей жизни.

— Приятного познакомиться, Даня, — отвечаю на рукопожатие. — Ничего не имею против, смотри, сколько твоей душе угодно.

Парень возвращает свой взор работе и некоторое время молчит.

— У тебя настоящий талант, — в его голове слышны нотки восхищения.

— Да брось, — отмахиваюсь я, — ещё много всего нужно доработать до совершенства.