Ставка в чужой игре

Он остановился неподалеку от какой-то пыхтящей машины в стальном корпусе. Я подкрался к противоположной стороне. Линч принялся набирать номер, а я – следить за его пальцами. Некоторые вещи – набранные на клавиатуре номера, пароли и коды – я хорошо запоминаю. Когда-то в молодости я убил немало времени, отрабатывая этот навык, и он сохранился навсегда. Я определил набранный номер – бо́льшую его часть – и забил в свой телефон.

Линч начал разговор, но из-за шума машины я не мог его расслышать. Подкравшись ближе, я едва разобрал слова:

– …не понимаю, почему бы не разобраться с ним прямо сейчас. Подумайте о том, что ему уже известно. Да, конечно… но… Раз вы говорите, что у вас все схвачено, то я подожду. Я не могу говорить об этом здесь. Где? Конечно. Мне все равно придется проконтролировать эту отправку. Я тут завершу еще одно дело, а потом смогу встретиться с вами. Примерно через час. Вот и хорошо.

Он обернулся. Я упал и втиснулся между машиной и стеной. Лицо оказалось на расстоянии ладони от горячей трубы, вонявшей соляркой. От шума я ничего не слышал.

Я выждал, как мне показалось, минуту, но в действительности прошло, наверное, лишь секунд десять. Сердце колотилось в бронежилет. Потом я услышал, как закрылась дверь. Я пополз назад, ожидая, что Линч выскочит из-за соседней колонны с кофейной кружкой наготове. Но, встав, я увидел, что остался в гараже один.

Он скоро встретится с боссом. Возможно, меня одолела сверхпаранойя, но, судя по их разговору, речь может пойти о моей судьбе. Линч практически не дал мне зацепок, чтобы понять, куда он направится. Я мог бы попытаться выследить его, но меня сразу выдаст мой джип.

Я подошел к его «крайслеру». Соседние машины отчасти прикрывали меня от охранных камер. В таком большом здании на камеры, установленные в подвале, наверняка поглядывают лишь периодически, если вообще смотрят, а их записи просматривают, только если случается какое-то происшествие. Хотя если вспомнить, насколько мне сегодня везло, меня совершенно не удивило бы, умудрись я и сейчас оказаться перед камерами в тот самый неподходящий момент.

Проникнуть в машину не очень трудно, но угнать по-настоящему – совсем другое дело. Еще в девяностые годы иммобилайзеры двигателей лишили автоугоны всякой прелести. Подростком я еще успел застать то волшебное время, когда можно было угнать машину и покататься, – примерно в те годы, когда появились блокираторы-«дубинки». Тогда еще разъезжало много машин выпуска середины и конца восьмидесятых, которые можно было завести, закоротив провода зажигания. Однако требовалось немалое усилие, чтобы сломать блокиратор руля, а ты выглядел ужасно подозрительно, разгуливая по стоянке с ломиком. Но в то время водители, да благословит их Господь, стали закреплять для нас на руле металлические стержни, те самые «дубинки». Оставалось лишь закоротить зажигание и сломать блокиратор «дубинкой», а для этого хватало спрятанной в рукаве ножовки, чтобы перепилить руль и снять «дубинку». Тогда весь город становился для нас автосалоном. Но когда в обиход вошли ключи с микрочипом, праздник закончился. О том, чтобы закоротить зажигание, можно было забыть. Выбор стал невелик: или похищать машину целиком, или заводить свою.

Мне требовалось проникнуть в машину, не оставив следов. Отмычки уже много лет работали ненадежно, поэтому слесари используют метод клина. На столбе позади меня были желтые бамперы. Я стянул с одного из них твердый пластиковый колпачок и вставил его в щель над водительской дверцей, потом вдавил пластик глубже, создав небольшой просвет между дверцей и кузовом. Затем вывинтил из тянувшегося вдоль стены трубопровода стержень с резьбой и немного его согнул. Стержень я вставил в подклиненную щель. Когда тот прошел наполовину, у меня задрожали руки. Если я оставлю на дверце царапины, Линч это заметит. Поэтому я остановился, зафиксировал другой рукой запястье и направил стержень к кнопке блокировки двери.

Он дважды соскальзывал, пока мне не удался надежный контакт. Кнопка опустилась. Дверные замки щелкнули.

Линч держал машину в чистоте. Я надеялся увидеть GPS-навигатор, который мог бы подсказать, куда он обычно ездит на встречи, но обнаружил лишь аудиодиск «Лучшее Фрэнка Синатры» и въевшийся в обшивку сидений неистребимый запах десяти тысяч выкуренных сигарет.

Я посидел, подумал. Это был мой единственный шанс. Линч мог вернуться в любую секунду.

Я достал телефон и выключил все звонки, сделав его полностью бесшумным. Затем проверил это четыре раза и сунул телефон под заднее сиденье.

Потом запер двери и вышел, оставив телефон внутри. Сзади послышались чьи-то шаги. Я невозмутимо направился к выходу.

В мою сторону через гараж шел толстяк средних лет, с пожелтевшими от никотина усами. На нем была черная униформа в военном стиле, но нынче все, начиная с охранников в универмагах, изображают из себя спецназ, так что форма ничего не значила.