Читаем Ставка - жизнь и весь мир в придачу полностью

— Именно, — усмехнулся тощий. — Только ленточкой перевязывать не будем. Сделаем проще. Семен Иванович, дашь команду своим людям, пусть Елизарова перевезут на конспиративную квартиру. Ту, которую ты можешь, без относительной опаски, засветить. Дождутся, пока он придет в себя, дадут краткие пояснения, самыми общими словами без конкретики, чтобы не оставалось неясностей, извинятся за Семенова и отвезут домой. Пока действуем так, дальше — видно будет.

— Может ему в качестве извинений деньжат подкинуть? — задумчиво почесал щеку Борис Алексеевич.

— Не стоит, — усмехнулся хозяин особняка. — Елизаров — официальный долларовый миллионер. На «чайке» раскатывает, несколько крупных кооперативов. Деньгами его не удивишь. И это, как любой презент, может быть расценено как наша слабость. Обойдется.

— Как скажешь, Владимир Петрович, — плотный седой мужчина развел руками. — Тебе виднее.

— Семен Иванович, всё понял? — повернулся хозяин к полковнику. — Выполняй. И проследи, чтобы Елизарова доставили домой в целости и сохранности. Нам лишняя головная боль не нужна.

— Сделаю, Владимир Петрович, — кивнул полковник.

<p>Глава 1</p>

Первым признаком выплывающего из темных глубин забытья сознания, стала боль, раскаленной иглой терзающая каждую клеточку головы и волнами расходящаяся по телу. Ощущение было такое, будто меня пытали, и каждый приступ, вызывал рефлекторное содрогание. Сквозь закрытые веки проникали светлые кляксы солнечных лучей, заставляя непроизвольно морщиться.

— Можешь не притворяться, — рядом раздался насмешливый голос со знакомыми бархатными нотками. — Я же вижу, ресницы дрожат, значит пришел в себя.

Раскаленная игла снова пронзила голову, я застонал, и медленно открыл глаза. Увидел белоснежный, выкрашенный эмалью, потолок, перевел глаза вниз. Полюбовался на голые ноги и наполовину сползший с правой ступни носок. Отметил: кроме носков на тушке присутствуют трусы и майка. Уже вычищенные и отглаженные брюки, куртка и поло висят на спинке стула справа от кровати.

— Разговаривать можешь? — поинтересовался тот же голос. Я скосил глаза налево. Ближе к изголовью сидела эффектная брюнетка, уложившая меня выстрелом из пистолета. Красивая дама — белоснежная кожа, казалось, светилась изнутри, точеные губки, накрашенные яркой красной помадой, змеились насмешливой улыбкой, в карих глазах, аккуратно подведенными тонкими стрелками, сверкала неприкрытая ирония.

— Мы в раю или в аду? — хрипло поинтересовался я у незнакомки. — Судя по тому, что ты тут присутствуешь, скорее всего, второе. Тогда не понимаю, где кипящие котлы и черти с вилами? Или ты их тоже завалила?

Брюнетка улыбнулась еще шире, подняла холеные маленькие ладошки. На ухоженных ноготках кроваво-алыми капельками сверкнул лак. Женщина трижды громко хлопнула.

— Браво, — карие глаза незнакомки довольно сверкнули. — Держишься молодцом. Никаких жалоб и нытья, ещё и шутить пытаешься.

— Стараюсь, — выдавил я, и схватился за голову. Раскаленная игла в голове снова кольнула и заставила страдальчески скривиться.

— Башка болит? — в голосе женщины прозвучали нотки сочувствия.

— Конечно, болит, — буркнул я. — Наверно при падении стукнулся на асфальт.

— Нет, — успокоила брюнетка. — Последствия использования препарата.

— Какого ещё препарата? — проскрипел я, держась за лоб уже обеими руками. Голова разрывалась на части от адской боли.

— Сказать название? — незнакомка иронично подняла бровку. — КА-115–81. Тебе о чём-то это говорит?

— Нёт, — выдавил я. — По-человечески поясни. Помню, ты достала пистолет с глушителем, выстрелила, попала в грудь. Конечности похолодели, думал, уже концы отдаю. Вырубился, и очнулся сейчас на этой кровати. Что это было?

— Правильно, выстрелила, — подтвердила брюнетка. — Только пистолет был специальный — пневматический. Стреляет иглами с парализующим и отрубающим препаратом, разработанным в лаборатории КГБ. То, что ты принял за глушитель — насадка с иглой. Препарат состоит из нескольких миллиграммов различных компонентов. Слабый раствор яда кураре, опиаты, парочка засекреченных элементов. Все в микроскопических количествах, чтобы избежать летального исхода и тяжких последствий. Точная дозировка зависит от веса, высчитываемого по специальной формуле. Я подобрала специально под тебя. Как только игла воткнулась в грудь, препарат моментально разнесся по кровотоку, вызвал временный паралич конечностей, и через три-четыре секунды потерю сознания на несколько часов. А голова у тебя раскалывается от побочного эффекта, вызванного его применением.

В горле начало печь.

— Воды дай, — хрипло попросил у брюнетки.

— Только не дергайся, — попросила мадам. — В соседней комнате ещё двое сотрудников находятся на всякий случай. Больно ты прыткий оказался. Команда поступила дать необходимые пояснения и отвезти, куда скажешь. Так что потерпи немного, скоро будешь дома.

— Не врешь?

— Зачем мне врать? — пожала плечами женщина. — Смысла нет.

— А обещать меня шлепнуть, а потом отвезти домой смысл есть? — я обессилено откинулся на подушку. — Как то это всё глупо выглядит.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Библиотекарь
Библиотекарь

«Библиотекарь» — четвертая и самая большая по объему книга блестящего дебютанта 1990-х. Это, по сути, первый большой постсоветский роман, реакция поколения 30-летних на тот мир, в котором они оказались. За фантастическим сюжетом скрывается притча, южнорусская сказка о потерянном времени, ложной ностальгии и варварском настоящем. Главный герой, вечный лузер-студент, «лишний» человек, не вписавшийся в капитализм, оказывается втянут в гущу кровавой войны, которую ведут между собой так называемые «библиотеки» за наследие советского писателя Д. А. Громова.Громов — обыкновенный писатель второго или третьего ряда, чьи романы о трудовых буднях колхозников и подвиге нарвской заставы, казалось, давно канули в Лету, вместе со страной их породившей. Но, как выяснилось, не навсегда. Для тех, кто смог соблюсти при чтении правила Тщания и Непрерывности, открылось, что это не просто макулатура, но книги Памяти, Власти, Терпения, Ярости, Силы и — самая редкая — Смысла… Вокруг книг разворачивается целая реальность, иногда напоминающая остросюжетный триллер, иногда боевик, иногда конспирологический роман, но главное — в размытых контурах этой умело придуманной реальности, как в зеркале, узнают себя и свою историю многие читатели, чье детство началось раньше перестройки. Для других — этот мир, наполовину собранный из реальных фактов недалекого, но безвозвратно ушедшего времени, наполовину придуманный, покажется не менее фантастическим, чем умирающая профессия библиотекаря. Еще в рукописи роман вошел в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».

Антон Борисович Никитин , Гектор Шульц , Лена Литтл , Михаил Елизаров , Яна Мазай-Красовская

Фантастика / Приключения / Попаданцы / Социально-психологическая фантастика / Современная проза