Стажер диверсионной группы

Я довел «пепелац» до края леса и остановил за толстой сосной. Мало ли – шальной снаряд, осколок или пуля, и останемся без средства передвижения. Мы спешились и, пригибаясь, добежали до самой опушки. Впереди расстилалась небольшая, три на четыре километра, равнина, сжатая несколькими лесками. Ее пересекала наискосок хорошая «шоссированная» дорога.

Я сразу узнал это место – именно по этой дороге мы проезжали, вернее, прорывались с боем три дня назад на трофейном бронетраспортере. Примерно в километре находился ротный опорный пункт, усиленный батареей ПТО, солдат которого мы напугали «русскими танками». Сейчас там присутствовали вполне реальные танки, в количестве шести штук. Они, с виду неторопливо, утюжили окопы, и было заметно – ответного огня немцы не вели. Похоже, что на этом рубеже бой уже закончился. Это подтверждали и мелькающие там же фигурки красноармейцев – выстрелы звучали одиночные, добивающие, контрольные.

Ожесточенный бой в этот момент шел в трех километрах левее у большого села Лозовая. Его штурмовали основные силы ударной группы – два десятка танков и до пятисот человек пехоты. По селу работала невидимая отсюда артиллерия. Прямо на наших глазах передовые танки и пехотинцы скрылись за домами околицы и сразу же, по команде, наша артиллерия стихла, чтобы не попасть по своим.

Мне стал понятен замысел прадеда: ударный отряд сделал по лесу приличный крюк и вышел к опорному пункту с фланга – фрицы продержались не более получаса. И Лозовую брали штурмом с направления, откуда враги совершенно не ожидали. Теперь, обеспечив себе выход на оперативный простор, «Группа Глеймана» пойдет на юго-восток, громя тылы Клейста, – танки и мотопехота на острие прорыва. А село сейчас займет вот это сидящее в лесу подразделение. Займет, полностью зачистит и будет удерживать, пока через него не выйдут основные силы. Поэтому здесь и нет грузовиков – для удержания населенного пункта они не нужны.

Я изложил свои мысли Вадиму, и лейтенант подтвердил мои догадки, назвав эти четыре сотни пехотинцев «стрелковой дивизией» – это было всё, что от нее осталось после трех месяцев непрерывных боев. Причем командовал «дивизией» цельный полковник по фамилии Исаев.

– Он, случайно, не Максим Максимович? – ляпнул я.

– Нет, он Николай Александрович! – удивленно глянул на меня Ерке.

– Ладно, проехали! – снова брякнул я и, чтобы скрыть неловкость, повернулся к Валуеву. – Куда будем путь держать, товарищ сержант?

– Думаю, что нам нужно съездить вот туда! – Петя показал направо. – Помнишь, в том леске полевой пост стоял с танком?

– Который мы вырезали под ноль? – с удовольствием вспомнил я.

– Верно, пионер! – кивнул сержант. – Сдается мне, что это направление останется неприкрытым, и нам нужно узнать, не придет ли оттуда опасность для всей группы! Лейтенант, здесь мы тебя покинем!

– Надолго? – с тревогой в голосе спросил Ерке.

– До вечера вернемся! – успокоил Вадима сержант. – Поехали, пионер!

– Погодите! – остановил наш порыв Ерке. – Тут сейчас всё закрутится, вы меня хрен найдете! А ребята все злые и нервные – сначала стрельнут, а потом будут разбираться, кто такие. А вы в немецкой форме на немецком мотоцикле. Запомните два пароля: для ударных частей – «Булава», для охраны места дислокации – «Кистень». Первый пароль кричите как можно громче – красноармейцы предупреждены, мы предусмотрели то, что при прорыве подразделения могут перемешаться. Второй скажите, когда вас окликнут. И вот еще – будете возвращаться – суньте еловую ветку за околыш фуражки!

– Это кто у вас такой предумотрительный и по истории прошаренный – названия древнего оружия знает? – удивился я, привыкнув к местным незамысловатым паролям типа «курок-мушка».

– Как это кто? Твой отец, конечно! – удивился вопросу Ерке. – Полковник Глейман – голова! Ладно, езжайте! Ни пуха ни пера!

– К черту! – рявкнул Валуев. – Погнали, Игорь!

Мы выкатили мотоцикл из леса и неторопливо попылили по знакомой дороге. Ее окрестности до сих пор носили следы нашего противостояния с немецкими танкистами – срубленные снарядами стволы деревьев, скошенный пулеметными очередями кустарник. И даже стащенный на обочину немецкий грузовик, который Альбиков и Алькорта полосовали в два ствола. Видимо, даже рачительные и бережливые к технике немцы оценили этот рыдван как металлолом, не подлежащий восстановлению, – так хорошо над ним потрудились наши друзья!

На месте вырезанного блокпоста было совершенно пусто – только проплешины на земле напоминали, что здесь стояла бронетехника. А рыжие пятна на траве указывали, где лежали трупы.

Не останавливаясь, мы покатили дальше. И проехали в хорошем темпе километров пять, никого не встретив. Шум боя за спиной давно стих, и я вдруг отчетливо ощутил, что мы снова одни на вражеской территории, а свои остались далеко позади. К тому же впервые за несколько дней небо начало заволакивать тучами. Сразу потемнело. Неуютно… Вот так, за пару дней всю сноровку потерять можно, привыкнуть, что рядом и вокруг – свои, пусть и в окружении. Ничего, навык вернется быстро…

– Далеко ехать? – спросил я негромко.