Стажер

– Бросил, как только получил переводку на Большую землю. Втихаря собрал чемодан и слинял. Представляешь, возвращаюсь домой, а там ни мужа, ни его шмоток. Только записку оставил, извинялся очень.

– Обиделась на него?

– Сначала да. Неделю проревела. Потом махнула рукой. Может, оно и к лучшему.

– К лучшему, – кивнул я. – Тогда бы мы с тобой не встретились.

– Пожалуй, – сказала она, поведя плечами.

Я потянулся за вином, разлил по бокалам.

– Как говорил мой друг и поэт Егор Соков: «Чтобы было приятно вспомнить и хотелось еще мечтать!» – пьем до дна!

Дэн не удивился, когда я вернулся в нашу комнату лишь через сутки. Он одобрительно заулыбался.

– По глазам вижу, что у тебя все хорошо, – сказал приятель.

– Более чем, – признался я и начал рыться в своих вещах.

– Ищешь что-то? – прищурился Дэн.

– Нет, просто заняться нечем.

– Ну-ну. – Он отвернулся.

Заветная записная книжка обнаружилась не сразу. Как и заведено, она лежала на самом видном месте, потому и нашлась в последнюю очередь. Я бегло пролистал ее, немного подправил и протянул другу.

– Это тебе. Дарю!

– Зачем? – не понял он.

Его взгляд упал на первую сделанную мной запись. Я невольно покраснел. Забыл свое творчество. Надо было вырвать страницу с нехорошим словом.

– Спасибо, – протянул Дэн.

– На это не смотри. Там у меня есть кое-какие заметки. Я по памяти восстановил, как за батарейкой топал.

– И к чему это сейчас?

– Не сейчас, потом. Думаю, если поискать, там можно найти массу дорогих вещиц. Бери, пригодится.

– Странный ты какой-то сегодня, – протянул Дэн. – Будто уезжаешь навсегда и пришел проститься.

– Почти так, – сказал я. – Извини, дружище. Мне надо отлучиться.

Он кивнул:

– Давай. Только будь осторожнее, Арчи.

Его слова догнали меня на пороге. Я обернулся:

– Мы еще встретимся, Леха.

До избушки Спая меня подбросил на моторке кочегар из котельной, не гнушавшийся подрабатывать и таким извозом. Взял он с меня по-божески. Договорились, что вернется через пару часиков, хотя я надеялся уложиться в более короткий срок.

Отшельник был в бане. Разумеется, он слышал звук мотора и давно догадался, что к нему пожаловали гости, однако выходить навстречу не стал.

Я деликатно потоптался на крылечке, не дождавшись ответа, постучался в крошечное окошко.

– Чего стоишь, заходи, – донеслось изнутри. – Банька сегодня отличная. Можешь попариться, компанию составить. У меня и бражка припасена. Можно потом тяпнуть.

Такого приглашения я не ожидал, однако не стал спорить. Баня есть баня. Что за мужик, который упустит случай прогреть косточки и похлестаться всласть распаренными вениками? Мелькнула, правда, мыслишка, насколько это комильфо парить косточки с человеком, которого в первый раз вижу. Хотя, с другой стороны, чего тут такого? Оба мы вполне нормальных наклонностей.

Зашел в теплый предбанник с мокрыми отпечатками на дощатом полу, скинул с себя одежду, что потяжелее, развесил на крючочках, полегче – сложил на дубовых полочках, пристроил заветную тяжелую коробочку-пенал так, чтобы в глаза сразу не бросалась. Нашлась и пирамидка для оружия, там поместился один из моих трофейных «калашей». Штатную «Грозу», которая нынче мне, как свободному человеку, не полагалась, пришлось сдать вместе с формой и прочими армейскими причиндалами, а безоружным разгуливать по АТРИ – все равно что сразу покончить с собой. Затем потянул ручку двери.

Еще с порога шибануло чем-то ароматным. Хозяин толк в парилке знал, подбрасывал не обычную водичку, а настоянную на душистых травах.

Спай сидел на полке, красный, весь в поту. Увидев меня, поприветствовал:

– Давай не стесняйся, служивый. Удалась банька.

Я удивился:

– Что, запомнили меня?

Мужчина засмеялся:

– А то! У меня память профессиональная, тренированная. Увидел один раз – вовек не забуду. Только чур, – он поднял руку, – пока не закончим, никаких разговоров по делу. Только о бабах, охоте и погоде.

Я хмыкнул. Пожалуй, Спай прав. Говорить в бане о делах святотатство. Вот после нее – да, можно. А мне так и нужно.

Когда со священным ритуалом было покончено, мы чинно уселись в предбаннике. Спай предложил выпить, но я отрицательно покачал головой. Серьезный разговор требовал острого и свежего ума.

– Воля ваша.

Хозяин выловил из трехлитровой банки малосольный огурец и захрустел. Для меня пояснил:

– Свои, выращиваю в теплице. Лучше закуски никто еще не придумал.

Достал еще один, протянул:

– Может, будешь? Не последний. Хлебушка вот отломи. Сам пек, разве что мучица привозная, с Большой земли.

– Спасибо, в другой раз, – вежливо отказался я.

Спай, опустив взгляд, заработал челюстями. Покончив с едой, вытер рот тыльной стороной ладони:

– Ладно, говори, с чем пожаловал. Чего тебе от меня, горемыки старого, надобно?

Я, усмехнувшись, сказал:

– Во-первых, на горемыку и уж тем более старого вы не тянете, во-вторых, хочу предложить сделку.

– Какую сделку?

– Взаимовыгодную, – изрек я. – Хочу, чтобы вы помогли одному хорошему человеку свалить отсюда.

Спай откинулся к стенке, задумчиво прикрыл глаза.

– Отсюда, это я так понимаю, на Большую землю?

– Ага.