Стажер

Труп мутанта ни с того ни с сего потерял четкие очертания, стал размытым. Вместо одного убиенного мутанта появилось сразу несколько полупрозрачных абсолютно одинаковых туш, уложенных друг на друга с небольшим угловым смещением. Эдакий веер из страхолюдных тел, причем раскрывающийся.

Так, не может этого быть. Глюки у меня, что ли, пошли на нервной почве?

– Звездец! – сказал я.

Крыша медленно отъезжала. Такими темпами недалеко и до закрытого санатория для альтернативно одаренных, а попросту – сумасшедших.

Я протер глаза. Не помогло. Девиз военного егеря – если видишь что-то непонятное, стреляй без промедления – не очень-то подходил к данной ситуации. В мертвеце и без того хватало проделанных мной и Жижей отверстий. Ну куда больше? Решето из него делать что ли? Так мне решета не надо.

Мутантский «веер» достиг, очевидно, своего максимума и так же неожиданно, как появился, начал исчезать слой за слоем. И это мне не снилось.

В себе я уверен. Мозги в полном порядке. Даже шептун не сумел их закомпостировать. Попыток психического вмешательства не было, ни малейших. С некоторых времен я стал весьма чувствителен в этом плане. Просто в горячке сразу не сообразил, не выставил защиту, а сейчас, выходит, расхлебываю последствия.

Что же это могло быть? Предположительно навязанная моим органам чувств иллюзия. Наиболее вероятно – визуальная. Роскошная, качественная, но засбоившая в ответственный момент. Почему нет?

Природа безжалостна, но существует по понятиям: забирая одно, дает другое взамен. Равноценное, не равноценное – не важно. Главное, что происходит некий обмен, своеобразная интерпретация закона сохранения энергии. Этого убудет, зато вон того прибудет. И тем более нечему удивляться, когда имеешь дело с существом (не поворачивается у меня язык назвать то, что осталось от генерала, человеком), угодившим под ка-волны. У каждой твари свои способности. Эта, очевидно, умеет создавать нечто вроде голограммы и запихивать ее образ в голову. А значит…

Крик сорвался с моих губ. Пока я размышлял, зверюга надумала проявить себя, благо никого, способного помешать ее намерениям, не было. Мужики не подоспели, а может, сбитые с толку, мчались в неправильном направлении.

Где тварь находилась раньше, я не сообразил. Наверняка где-то поблизости, затаилась в темноте, выжидала удобного момента. Я не кошка, ночью не вижу, а освещение поселка было скорее интимным. При таком разве что с девушкой целоваться, бой с раздраконенным не на шутку мутантом категорически противопоказан.

И это были еще не все плохие новости на сегодня.

Что может быть хуже разъяренной твари? Правильно, бесшумная и быстрая тварь. Стремительная для человеческих глаз. Хитрая, злобная, на которую смотришь, как кролик на удава, не в силах отвести взгляд, что-то предпринять. И что очень обидно – прекрасно понятно, что вот она крышка, стремительно надвигается. Абсолютно ясно, что надо действовать – стрелять, драться, кусаться. Короче, отстаивать жизнь, не позволять отнять ее уродливой сволочи, у которой из человеческого не осталось ничего. Разве что рук и ног по паре. Ну вот, а эта еще и на четвереньки опустилась. Неужели ей действительно так быстрее? Или деградация зашла настолько далеко, что мутант перенял звериные привычки, навсегда перешел из вертикальной плоскости в горизонтальную? Наши предки когда-то специально распрямлялись, чтобы достать с ветки высоко висевший банан. А эта… Хотя нет, ее же не бананы интересуют.

Между нами каких-то пятнадцать – двадцать метров. С ее темпами всего ничего, короткий миг между жизнью и смертью.

Мама милая, не знаю я тебя, но роди меня, пожалуйста, обратно! Видеть, как несется эта образина с оскаленной челюстью, как щелкает зубами, как примеривается, где у меня уязвимое место, – выше моих сил, моральных и физических.

Счет на миллисекунды. Мозг лихорадочно отрабатывает варианты. Кто победит, кто окажется сильнее – бестия или я?

Выстрел больше инстинктивный, наугад. И мимо! Обидно, досадно, но мимо! Второй. На него так много надежд, так много поставлено! Пуля проходит сквозь густую шерсть (когда же он зарасти сумел?), фонтанчиком бьет кровь. Мутант лишь замедляет бег, а ведь это не первая его рана.

И лишь когда расстояние сократилось до двух шагов, я сумел выстрелить ему в лоб, словно консервным ножом вскрывая черепную коробку. Чпокнуло, со смачным звуком быстро, под давлением, потекла белая густая жидкость вперемешку с костями и кровью. Мозг? Это было тошнотворным зрелищем. Я не мог без содрогания смотреть на размазанную кашицу у моих ног.

Тварь всхрапнула, протянула ко мне здоровенную лапу, но промахнулась. Даже в таком состоянии она не прекращала попыток добраться до жертвы. Видать, ненависть ко всему живому засела в ней глубоко. Она что-то пробулькала, еще раз дернула передней конечностью, процарапала глушитель пистолета, оставив неглубокую борозду, и умерла по-настоящему.

– Ты глянь, что за образина!

Запыхавшиеся парни переводили дух, изредка посматривая на чудовище. Оно было мертвее мертвого. Теперь я мог дать стопроцентную гарантию.

Глава 27